Потерянная принцесса

Лютгер, сколько себя помнил, глядел на него с восхищением, гордился незаслуженным счастьем быть ему младшим братом. Самый же младшенький, Лотарь, еще не вышел из той поры, когда на малорослых толстоногих коньках скачут, и такого же примерно возраста был Хайнрих, младший эрбграфов сын. Вот пусть малыши на своих лошадках-коротышках друг с другом и состязаются, это правильно, а в гонке за настоящее первенство примут участие старшие. И Лютгер, благодаря солнечной щедрости брата, будет теперь среди них!

Где-то скачки устраивают до подножия замковой башни, если ее зубцы издали видны, где-то до колокольни: ее шпиль обычно виден еще на большем расстоянии, но к ней, бывает, не во всякое время скачешь – пока урожай на полях, не топтать же их! Сейчас урожай как раз был на полях, но это значения не имело: в здешних краях было принято скакать «до Дуба».

Обычай этот существовал испокон веков – ну, века два так точно, а раньше здесь замок Варен и не стоял.

Говорят, в ту незапамятную древность Дуб был уже таким, как сейчас… хотя, строго говоря, непонятно, откуда говорящие могут это знать. В любом случае он точно был выше всех окрестных деревьев, включая и все дубы, хотя среди них имелись подлинные великаны.

А еще он, конечно же, рос на том же самом месте, что и сейчас – то есть почти на макушке холма, своей вершиной высоко над ним вздымаясь, видимый отовсюду, много из большей дали, чем замок или колокольня. И очень хорош он для трудных скачек, которые только и подобают рыцарским сыновьям: по косогорам, через овраги, заросли и громоздкие стволы упавших деревьев, вниз по дюжине малых, но доступных лишь умелому ездоку откосов и вверх по дюжине.

Говорят, первый Варен обнаружил на Дубе останки распятых литовцами христиан… или, может, не христиан: вроде бы он и его присные были первыми христианами в этих краях… В общем, кого-то тут дикие литвины приносили в жертву, приколачивали к неохватному стволу. Из-за этого дерево чуть не пришлось срубить, но как прикинул Варен, сколько времени это потребует, скольких работников туда придется гонять и сколько охраны держать вокруг, пока они топорами машут, потому что места тут были все еще немирные… В общем, он решил, что правильнее будет смыть скверну, повесив на нижней ветви Дуба двух литовских князьков, захваченных в какой-то порубежной стычке.

Вот так Дуб и уцелел. А скачки к нему при первом же Варене начали устраивать, его сыновья и молодые дружинники – никаких графов в ту пору окрест еще не было, они уже на освоенное подтянулись.

Выстроились в ряд столь далеко, что холм с колонной Дуба был едва различим, кто-то из герцогских слуг протрубил в рог – и понеслись: трое вареновских отпрысков, трое эрбграфовых. Младшие, конечно, сразу остались позади, ну да ничего, немирные времена тут давно уже стали достоянием истории. А Людвиг с Лютгером против Ханса с Хубертом состязались нещадно… В такой скачке и глаз коню или себе веткой выхлестнуть можно, либо, упав, кости переломить. Что ж, значит, судьба такая, а как иначе? Будущие рыцари без опасных забав не растут. И отцы их не росли, и деды.

Заросли разъединили их задолго до Дубового холма. Лютгер не знал, видят ли друг друга Хуберт и Ханс, но он вскоре потерял из виду как их, так и своего брата. И очень беспокоился, как быть, если окажется, что он старшего обогнал. Это ведь неправильно! Но если намеренно замедлиться, хоть на малую толику – чего доброго, кто-то из сыновей эрбграфа первым придет, что стократ неправильней. Да не очень-то Баярд и дал бы себя придержать – он, кажется, вовсе позабыл, что на его спине кто-то сидит…

Тут был еще один момент: Херберга, дочь эрбграфа, провожая их всех на состязания, весело пообещала победителю «жаркий и сладкий поцелуй». Сам эрбграф, услышав это, вздернул было бровь – но тут же, передумав выказывать гнев, милостиво улыбнулся. А вот для Людвига, кажется, слова Херберги неожиданностью не стали. Поэтому он на победу в скачке имел особые виды…

Что ж, если Лютгер по случайности окажется первым – то просто поменяется с братом и все. Это в любом случае будет правильно: чей конь Баярд, если на то пошло?! Ну и вдобавок Лютгеру совсем не хотелось, чтобы какая-то девчонка его обслюнявливала. Если же старшему брату такое зачем-то нужно – то средний охотно уступит ему этот приз!

Один раз путь пересекла косуля – и Лютгер невольно потянулся к тому месту, где к конской сбруе обычно подвешен суличный тул. Но сейчас там ничего не было: не на охоту ведь они выехали. У каждого, правда, по клинку на поясе (у маленьких кинжалы, а Лютгер уже достиг того возраста, когда короткий меч дозволяется), но это лишь знак того, кто они есть. Благородному отпрыску без оружия даже в мирной скачке участвовать – все равно, что без штанов.