Потерянная сестра

– Нет, на кухне слишком холодно, – возразил Джеймс. – Сядьте здесь, на стуле у огня. Дайте знать, когда она насытится.

– Вы уверены, отец? Я…

– Совершенно уверен. Мы обо всем позаботимся, правда, Амброз?

– Разумеется. Можете не торопиться, моя дорогая.

Мужчины вышли из кабинета.

– С тобой все в порядке, друг мой? – спросил Джеймс. – Ты бледноват.

– Признаюсь, я немного потрясен сегодняшними событиями. Не только ребенок, подброшенный под дверь, но и молодая Мэгги… – Амброз вздохнул и покачал головой. – Она лишь вчера похоронила новорожденную дочь, а уже сегодня пришла к тебе на работу, несмотря на физическое изнеможение и неодолимое горе.

– Да. – Джеймс погрел руки у плиты, желая, чтобы чайник поскорее закипел. Он тоже нуждался в успокоении, которое могло прийти только после кружки горячего сладкого чая. – Здесь человеческая жизнь дешева, Амброз, и ты должен понимать, что мы с тобой находимся в очень привилегированном положении. В моей дублинской церкви я был под защитой настоятеля, а здесь я нахожусь на переднем крае. Я должен понимать мысли и обычаи прихожан, которым служу. Это в основном бедные люди, которые борются за свое существование.

– Судя по тому, что я видел сегодня утром, это испытание даже для твоей веры в Бога?

– Я учусь и надеюсь, что смогу приносить покой их душам в таких ситуациях, которые я даже не могу и вообразить. Это не испытывает мою веру на прочность, Амброз, а лишь укрепляет ее, потому что я выступаю в роли длани Божьей здесь, на земле. И я буду делать то немногое, что могу сделать для них.

Чайник наконец засвистел, и Джемс залил чайные листья кипятком.

– Как же быть с младенцем? С драгоценной новой жизнью?

– Повторяю, мне нужно связаться с отцом Нортоном; он знает местный сиротский приют, и… – Джеймс покачал головой. – Однажды меня пригласили для обряда успения над ребенком, умиравшим от туберкулеза в сиротском приюте рядом с моим старым дублинским приходом. Все, что я могу сказать, – это было жуткое место. Дети спали по трое на одной койке, покрытые вшами и собственными испражнениями…

– Вероятно, дети попадали туда не от хорошей жизни, – заметил Амброз, когда Джеймс поставил перед ним кружку чая.

– Трудно сказать, что происходило в жизни родителей тех детей, – осторожно ответил Джеймс. – Тебе хорошо известно, что это естественное человеческое побуждение. Возможно, единственное плотское утешение для этих бедняг.

В дверь кухни робко постучали.

– Заходите, – сказал Джеймс, и вошла Мэгги с малышкой, крепко спавшей у нее на руках.

– Теперь она наелась досыта и затихла. Отец, можно взять соль из кладовой, нагреть воду и промыть ей пуповину, чтобы не загноилась?

– Конечно. Садитесь, Мэгги, а я найду миску и приготовлю соленую воду.

– Спасибо, отец.

– Амброз даст вам чаю. Вы очень бледная, Мэгги. У вас только вчера были роды, вы потеряли ребенка. Вы не должны были приходить сюда.

– Нет-нет, отец. Я вполне здорова и могу поработать сегодня.

– Как ваши дети? – спросил Амброз.

– Они еще не знают. Когда я поняла, что близятся роды, но что-то идет не так, я велела моей старшей дочери Элен отвести их к соседям. Я… Я еще не забрала их оттуда, потому что сегодня у меня рабочий день. Давайте я займусь уборкой, отец.

– Пожалуйста, отдохните пока что. – Амброз поставил перед ней кружку чая, а Джеймс удалился в кладовую, чтобы принести соль. – Почему бы вам не отдать мне ребенка, пока вы пьете?

– Я совершенно здорова, сэр, – повторила Мэгги.

– Все равно, мне хочется подержать ее.

Амброз принял малышку из рук Мэгги, сел и принялся баюкать ее.

– Она очень красивая, – пробормотал он, глядя на спящего ребенка.

– Да, сэр, и довольно крупная. Более упитанная, чем любой из моих детей. Должно быть, для матери это были трудные роды.

– Вы не представляете, чей ребенок это может быть?

– Нет, сэр. А я знаю всех беременных матерей в нашей округе.

– Выходит, ребенок родился за пределами деревни? – поинтересовался Амброз.

– Я бы сказала, да.

Джеймс вернулся с солью и тазиком. Он последовал указаниям Мэгги и налил из чайника немного горячей воды, смешав ее с холодной. Амброз настоял на том, что подержит ребенка, пока Мэгги будет очищать пуповину.

– Ну вот, теперь все чисто. Примерно через неделю пуповина высохнет и отвалится, – сказала Мэгги и накрыла ребенка одеялом. – А теперь, если не возражаете, я приступлю к работе, иначе у мисс Каванаг появятся большие претензии ко мне.

Мэгги сделала маленький книксен и ушла с кухни.

– Конечно, она должна лежать в постели и отдыхать после рождения мертвого ребенка, – сказал Амброз. – Она боится потерять работу у тебя? И миссис Каванаг тоже?

– Да, и сегодня нам нужно сделать все возможное, чтобы облегчить ее труды. Эти несколько шиллингов, которые она получает за один день в неделю, могут означать разницу между сытостью и голодом для ее семьи.

– Интересно, кто присматривает за ее детьми, пока она здесь?

– Боюсь и подумать, Амброз. – Джеймс передернул плечами. – Скорее всего, они сами за собой присматривают.