Потерянная сестра

– Ох, как я ненавижу холод… – пробормотал он и повернул к деревне с красивыми пастельными домиками, многие владельцы которых зарабатывали на жизнь торговлей из лавок на первом этаже. Как всегда, католическая церковь возвышалась над деревней; в Тимолиге и его окрестностях не было никого, кто пропустил бы воскресную мессу. Джеймс говорил, что часто оставались лишь стоячие места, хотя скамьи в церкви были рассчитаны на триста человек.

Амброз посмотрел налево, в сторону маленькой протестантской церкви, построенной немного ниже огромного корпуса католической церкви Рождества Благословенной Девы Марии. Здесь, несомненно, до сих пор происходила совсем не священная война. После Разделения, когда Северная Ирландия отделилась от Ирландской республики, не утихал гнев по поводу того, что британские протестанты по-прежнему правят частью острова. Но разве акт Святого причастия не был главным как в католической, так и в протестантской общине?

– Дорогой Джеймс, – прошептал Амброз. – Я очень люблю тебя, но боюсь, что ты обручился с пустыми обещаниями.

Однако Амброз соглашался с тем, что, как и францисканцы, основавшие Тимолигское аббатство более семисот лет назад, его друг желал только добра всем живым существам. Когда Амброз думал о новорожденной малышке, о том, что он чувтвовал, когда держал ее в руках, о том, что у него никогда не будет собственных детей, то ощущал болезненную тоску в сердце.

Повернувшись и собравшись с силами перед подъемом на склон холма, он направился к дому священника.

* * *

– Как поживает малышка? – спросил Джеймс у Мэгги, когда та накрыла стол для ленча.

– Превосходно, отец. Я снова покормила ее, и она крепко спит в вашей постели.

– А вы, Мэгги? Должно быть, вы совсем выбились из сил.

– Со мной все в порядке, отец, – ответила Мэгги, хотя ее лицо свидетельствовало об обратном. – Вы уже поговорили со священником из Бандона?

– Нет, я несколько минут назад вернулся с мессы. Вы, случайно, не знаете, где находится ближайший сиротский приют?

– Думаю, в Клонакилти. Там есть женский монастырь, и они принимают таких детей… как у вас. – Мэгги покраснела.

Джеймс чувствовал, что она была близка к слезам. Она открыла дверцу плиты и достала жестяной лоток с чем-то ароматным и вкусным.

– Я приготовила для вас бармбрэк, отец. Нашла немного сушеных фруктов в кладовке и решила, что вам понадобится какая-нибудь еда, а не только чай.

– Спасибо, Мэгги. Я не пробовал бармбрэк с тех пор, как уехал из Дублина. Ага, – добавил он, когда услышал, как открылась и закрылась парадная дверь. – Должно быть, это Амброз. Прошу вас, накройте ему.

Амброз вошел в кухню, тяжело дыша.

– Да, здесь крутой подъем от побережья, – сказал Джеймс. – Ты в порядке, друг мой?

– Да, просто не привык карабкаться по холмам. – Амброз сел и выпил воды из стакана, поставленного Мэгги. – Как прошла месса?

– Оживленно для утра понедельника. А потом выстроилась очередь на исповедь.

– Могу предположить, что это имело отношение к выпивке по церковным праздникам. – Амброз улыбнулся, когда Мэгги поставила перед ним тарелку супа.

– Есть еще хлеб и масло для вас обоих. А теперь, с вашего позволения, я продолжу уборку.

– Спасибо, Мэгги. Пахнет восхитительно.

– Здесь только репа и картошка, но я добавила ломтики осеннего яблока из вашей кладовой. Мне кажется, что так суп душистее.

Мэгги сделала книксен и вышла из кухни.

– На вкус так же хорошо, как и на вид, – заметил Джеймс, когда подул на ложку и сделал глоток, потом отрезал толстый домоть хлеба и намазал его маслом. – Хлеба, Амброз?

– Разумеется. И суп действительно хорош. Очень жаль, что ты не можешь сделать так, чтобы эта очаровательная женщина полностью заменила миссис Каванаг.

– Если бы я мог, – вздохнул Джеймс. – Увы, это было бы вопиющим нарушением местной иерархии. Миссис Каванаг годами обслуживала моего предшественника.

– И Мэгги настоящая красавица, если бы только не ее худоба, – продолжал Амброз. – Послушай, дружище, пока я гулял на побережье, мне пришли в голову определенные соображения.

– Я знаю, что в твоем случае это опасная вещь, – улыбнулся Джеймс.

– По какой-то причине я задумался о своей генеалогии, вплоть до лорда Генри Листера, которого в нашей семье называли «Великим Филантропом». Его щедрость едва не привела к банкротству Листеров. Потом я по думал об этой малышке, что спит наверху. Тебе лучше меня известно, что самое лучшее, на что она может надеяться, если выживет, – это среднее образование, с которым она в будущем сможет лишь устроиться горничной или на другую низкооплачиваемую работу.

– И?..

– Короче говоря, у меня есть деньги, Джеймс. И, насколько мне известно, у меня никогда не будет собственной семьи.

– Ты просто не можешь этого знать.

– Могу, – твердо ответил Амброз. – Я прекрасно понимаю, что не могу изменить этот мир, а тем более спасти его, но, возможно, небольшой акт милосердия поможет спасти хотя бы одну жизнь.