Потерянная сестра

– Я знаю, милая. Но в этой борьбе мы должны победить любой ценой. Да, и пока я не забыл: Том Барри спрашивал, видела ли ты недавно в Большом Доме майора Персиваля.

– В последние дни туда приезжали роскошные автомобили, но я не слышала, чтобы Филипп говорил о ком-то важном после генерала Стрикленда.

– Этот мерзавец Персиваль нужен нам больше, чем остальные. И мы получим его, Нуала, обязательно. Том Барри в Бандоне распорядился, чтобы за его передвижениями следили днем и ночью. Когда мы узнаем его расписание, то…

– Вы собираетесь убить его? – Нуала в ужасе уставилась на мужа. – Святая Матерь Божья… Вы убьете его?

– На войне это не считается убийством, Нуала. А теперь мне пора в школу.

– Ты будешь здесь, когда я вернусь вечером домой? – спросила Нуала, глядя, как он надевает чистую рубашку, натягивает брюки и завязывает галстук.

– Было решено, что нам стоит отдохнуть на этой неделе, но… Я больше не могу ничего обещать. И помни, местные жители должны пребывать в убеждении, что я все еще страдаю от последствий болезни, а ты беспокоишься о моем здоровье. Ладно, милая, до скорой встречи.

* * *

– Мы сегодня выйдем на прогулку и посидим в саду? – спросила Нуала через несколько часов в Аргидин-Хаусе. Она только что прочитала наизусть стихотворение Вордсворта, полученное от Филиппа, и он поздравил ее с успехом.

– Нет, к отцу должен приехать этот жуткий майор Персиваль. Мы с матерью не выносим его; это высокомерный ублюдок, если хотите знать мое мнение. Худшее из Британии, что только может оказаться в Ирландии.

– Вы встречались с ним?

– Нет, но мать говорит, что если бы он мог, то перебил бы всех ирланд цев, включая женщин. Видите ли, он никогда не жил здесь. Он не понимает, как устроены ваши общины, как вы помогаете нам в домах и на фермах. И что до недавнего времени мы вполне неплохо уживались друг с другом. Как мы с вами, правда, Нуала?

– Разумеется, Филипп.

Хотя Нуала понимала, что Филипп расположен к ней, ее раздражало, что он воспринимал британское владычество как право, полученное свыше.

– Так мы пойдем в сад или нет? – резко спросила она.

* * *

– Сегодня майор Персиваль посетил Большой Дом.

Финн посмотрел на нее с противоположной стороны обеденного стола, за которым они делили ужин.

– Ты видела его? Слышала его речи?

– Нет. Филипп отказался выходить на прогулку. Он не хотел, чтобы майор увидел его; он вообще стесняется своей внешности.

– Постарайся выяснить, о чем они говорили. Майор Персиваль – наша первостепенная цель, и сейчас он находится под наблюдением.

– Я постараюсь, Финн, но Филипп даже никогда не встречался с этим типом. Он слышит лишь обрывки новостей от своей матери и почти не разговаривает с отцом.

– Вероятно, отец стыдится своего сына… если ты говоришь, что Филипп так сильно изувечен.

– Может быть. Как прошел твой день в школе? Ты поговорил с директором О’Дрисколлом?

– Да. Мы пропустили по стаканчику в пабе после школы. Кристи обслуживал нас и присматривал за тем, чтобы никто не подслушал наш разговор.

– И что?

– О’Дрисколл пообещал помочь мне с прикрытием. В Тимолиге у него есть знакомый врач, который поддерживает волонтеров. Завтра он пришлет его ко мне, и весь поселок увидит, что раз уж меня посетил настоящий врач, то дело серьезное. – Финн слабо улыбнулся, взял Нуалу за руку и пожал ее. – Мы это переживем, дорогая. Все будет хорошо. Для наших деток еще наступят счастливые дни.

– Конечно, но, пока мы придумываем эти фокусы и живем там, где каждый хочет влезть в наши дела, это очень опасно, Финн.

– Ну, мы все же здесь и пока что вместе. Давай жить одним днем, ладно, милая? Нет другого способа справиться с этим.

* * *

Поскольку на следующий день в Большом Доме не было посетителей, Филипп охотно согласился на прогулку в саду. Нуала решила, что пришло время нажать на другой рычаг, помогающий его выздоровлению.

– Филипп?

– М-м-м? – отозвался он, не открывая глаз и наслаждаясь запахом свежих цветов.

– Я подумала…

Филипп открыл глаза и посмотрел на нее.

– Это плохой знак. Что вы приготовили для меня на этот раз? Небольшое купание в реке Аргидин? Или, может быть, поездку верхом на одном из жеребцов из наших конюшен?

– Нет, пока ничего радикального. Я просто вижу ваш протез, который без толку стоит в спальне, и гадаю, почему вы никогда не носите его. Тогда вы могли бы ходить рядом со мной, а не сидеть в этом ненавистном кресле.

– Нуала, у меня есть простой и краткий ответ: когда врач пристегнул это к остаткам моей коленной чашечки и настоял на том, чтобы я встал и перенес свой невеликий вес на эту ногу, боль была почти такой же сильной, как после того, как я очнулся от взрыва. А может, и хуже, поскольку я был в полном сознании. Так что нет, увольте.

– Вы говорите, что пробовали только один раз?

– Да. И никогда больше.

– Но… теперь рана после ампутации ноги уже должна была зажить. Возможно, она еще не закрылась, когда доктор предложил опереться на протез. Конечно, тогда боль была нестерпимой, но, думаю, сейчас все может быть по-другому. Только представьте, что вы снова сможете ходить! Вы будете независимым! Разве это не замеча тельно?