Потерянное слово (СИ)

«Эх, тройка! птица тройка! кто тебя выдумал?»

                                            Н. В. Гоголь

Как Фет и Тургенев дышу флогистоном,

слагаю стихи, не в ладах с моветоном;

хоть сам из деревни и в жизни простак,

но всё же, поверьте, – совсем не дурак.

Сейчас модернизма пришло уже время,

диктует условия новое племя.

А «тихая лирика» зябкие руки

сложила под шаль и зевает от скуки.

Слепой молодёжи потребны кумиры,

но правила жизни диктуют банкиры.

И вот уже разные «фабрики звёзд»

сплошной силикон выпускают из гнёзд.

«Я женщин уже говорить научила»

– сказала Ахматова скромно и мило.

Но музы, все девять, в блаженстве безволья

пылятся в шкафу и изъедены молью.

Да, век мне достался панельно-убогий.

Блокбастый упырь – седовласый, безногий

смеётся довольно, холодный, как лёд.

А тройка не мчится, но еле бредёт.

2012

Комп и стихи

Лишь только искры не хватает

в стихах моих.

За рощей дальней солнце тает

и ветер стих.

Какие образы и темы,

бурлят вокруг!

Я сын компьютерной системы,

железа друг.

Мне хакер дал свои программы

и вот теперь

стихи, экспромты, эпиграммы

пишу как зверь.

Текут проворно электроны

по проводам.

Познал я мудрости законы,

рифмую сам.

Процессор мощный мне подскажет

любой сюжет.

Я знаю жизнь, любовь и даже

что счастья нет.

Винчестер молча сохраняет

тома стихов.

Он все их помнит, твёрдо знает

нюансы слов.

Поэты, критики, цитаты,

обложки вид,

статьи, рецензии и даты:

он всё хранит.

Проходят дни, мой софт быстрее,

и без помех

я стану скоро, по идее,

покруче всех.

Раскроет тесные объятья

безумный век,

и буду лучше сочинять я,

чем человек.

Сейчас пишу сонет о Боге,

да хакер мой

сказал, что глюки снова в проге.

Что ж, не впервой.

2012

Серебряный век

Утро раннее, залы пустеют,

все расходятся, гаснет камин.

Незаметно пока ещё тлеют

искры те, что неведомы им.

Равнодушно – любезны улыбки,

похвалы же, напротив, скупы.

Здесь, – на почве болотной и зыбкой,

дни белёсы, а ночи слепы.

Бродит ветер в тумане молочном

по просторам немых площадей.

Все здесь шатко, неверно, непрочно,-

рябь каналов, огни фонарей.

Всё бессмысленно – нету исхода,

нет начала, как нет и конца.

Впереди – новый день и свобода,

запах тленья в пустынных дворцах.

А за окнами тихо и плавно

сыпал мелкий, назойливый снег.

Это было как будто недавно, –

в тот далёкий, Серебряный век.

2010

Судьба бытия

Я буду исследовать строго

вопрос о судьбе бытия.

Об этом все знают немного,

не знаю об этом и я.

И даже философ убогий,

решая глобальный вопрос,

всё бродит в лесу тавтологий,

растя депрессивный невроз.

Что делать, – предмет очень сложный

и явно сквозит дуализм.

Здесь надо подход осторожный,

привлечь, например, плюрализм.

Как много здесь вкусов и мнений,

не надо хихикать до слёз.

Судьба же, вне всяких сомнений,

весьма любопытный курьёз.

Она, как старуха седая,

в затылок мне смотрит всегда.

А жизнь – это штука простая,

враждебная, в общем, среда.

2012

Муза

"Служенье муз не терпит суеты…"

                          А. С. Пушкин

Где ты стройная муза моя,-

синеокая с чёлкой девчонка;

не приходишь давно, словно я

стал внезапно похож на ребёнка?

Сколько раз мы с тобой в буриме

умудрялись играть до рассвета,

и сливались слова в полутьме

развивая нюансы сюжета.

Ты, наверно, сейчас в Лангкави,

пляжный отдых всегда так заманчив.

Что ж мне делать с тобой, поживи

там, собою пейзаж обозначив.

Или может на шумный Бродвей

прошвырнуться решила внезапно?

Здесь в начале – финансов музей,

на углу Бивер-стрит, чтоб понятно.

Раньше там был Рокфеллера дом,

где он правил угрюмо и строго.

Если скучно тебе будет в нём,

посети мюзик-холл – ради бога.

Только я не советую Крым,

в Ялте – шумно, в Алуште ужасно.

Возвращаюсь оттуда больным,

им свой отдых доверив напрасно.

Буду ваньку валять от тоски,

разгоняя безделье и скуку.

Здесь морозно и тучи низки,

как-нибудь одолею разлуку.

2012

2.

Мы с тобой, шаловливая врушка,

познакомились очень давно.

Для тебя я всего лишь игрушка,

что пишу я – тебе все равно.

Ты смеёшься, когда я страдаю,

забавляешься – если влюблён,

пропадаешь – а где, я не знаю,

недоступна, как утренний сон;

если добрая – рифму подскажешь,

разозлишься – я долго молчу.

Я уже стал молиться и даже

обращался два раза к врачу.

Рвёшь мне сердце на мелкие части

и бесцельно транжиришь года,

наслаждаешься тайною властью,

так прекрасна, всегда молода.

Ну а я безвозвратно старею,-

плод твоих равнодушных забав.

Может быть, ещё что-то успею,

укрощая капризный твой нрав.

2009

3.

Служенье музам – путь не из приятных,

он труден и не терпит суеты.

Среди забот, всеобщей пустоты,

он полон чувств, волнений непонятных,

сомнений и дробящейся мечты.

Когда я был свободен и беспечен,

столкнулся вдруг с мучительницей снов.

Я от неё немало слышал слов

и в памяти хранил все наши встречи,

деля с ней жизнь, страдания и кров.

Она устала, приходила реже,

хотела денег, славы и любви.

А у меня же лень была в крови.

Я в рифмах был безвкусен и небрежен

и вызывал тоску у визави.

Потом был день – ей это надоело,

ведь у всего на свете есть конец.

Теперь в душе ещё один рубец,

я обращаюсь с рифмой неумело

и мне закрыт огонь чужих сердец.

2010

4.

Насиловать музу не надо,

пиши, когда сердце поёт.

Пусть будет мне лучшей наградой