Потерянные души

- Что было бы, если бы она забеременела? - настойчиво повторил Дух.

- Ребенок убил бы её, - сказал Аркадий с каким-то извращенным удовольствием в голосе. - Он бы прогрыз себе путь наружу. Он был бы наполовину вампиром. Они все убийцы уже в утробе. Наши дети рождаются без зубов, - рассказывала мне Рашель, - но они все равно прогрызают себе путь наружу. Я не знаю... может, у них очень сильные десны. Или в утробе у них есть зубы, которые они оставляют в теле матери. Или они раздирают её изнутри руками. Но они всегда убивают. Всегда. Мать всегда умирает. Так было и со мной тоже. Я убила свою мать.

Аркадий пару секунд помолчал.

- Я умолял её сходить к доктору и сделать аборт. Тогда аборты были запрещены, но их все равно делали нелегально. Я умолял её сделать аборт и избавиться от ребенка, как от раковой опухоли. Но она говорила, что никуда не пойдет. Она вся извелась от страха... мне даже казалось, что она сходит с ума. Он узнает, - говорила она. - Он узнает, что я собираюсь сделать, и не даст мне его убить. Уже слишком поздно. Он уже пожирает меня изнутри... я чувствую, как он раздирает меня на части... Так что Рашель взяла свой тонкий изящный стилет, который она иногда носила в ботинке... чтобы вскрывать вены своим случайным любовникам... хотя при желании она обходилась без всяких подручных средств. У неё были острые зубы. Очень острые зубы. Зубы, которые могли дарить наслаждение и боль.

Он опять помолчал.

- Она попыталась вырезать ребенка сама. Я его видел... в её искромсанном животе... такой сморщенный, весь в крови, мертвый. Совсем ещё крошечный, не больше фасолины. Я бы, наверное, его не заметил, если бы она не сжимала его пальцами. Она пыталась вырвать его у себя из тела. Она не хотела умирать с этим ребенком в утробе.

Мысли у Духа путались и сбивались. Такое впечатление, что они носились у него в голове и бились о череп изнутри. Он никак не мог сосредоточиться. Голос у него в голове шептал: Погоди, успокойся. Мне кажется, надо как следует поразмыслить об этих вампирских младенцах-убийцах, которые прогрызают себе путь наружу из материнской утробы. Надо КАК СЛЕДУЕТ поразмыслить. Голос был тихим и слабым, но с каждой секундой он становился все громче.

Наконец Дух почувствовал, что тоже слегка опьянел от хереса. Крепкая оказалась штука... если заставить себя её выпить и если тебя потом не стошнит. Однако его голос звучал вполне твердо:

- Я не понимаю. Рашель была вашим другом... Тогда почему вы теперь их боитесь?

Аркадий прикрыл глаза.

- Теперь у меня есть причины... и бояться их, и ненавидеть. Ты правильно догадался. Дух. Любовники Эшли были вампирами. Но только другими. Не такими, которые пьют кровь. Им тоже нравится вкус крови, но по-настоящему она им не нужна. Они питаются душами тех, кто готов их отдать добровольно; они поселяются в твоих снах и пытаются внедриться тебе в сознание; но они настоящие... и если ты их подпустишь к себе, они уничтожат тебя так же верно, как и те, кто пьет кровь. Вот такие были у Эшли любовники. Любовники, которые его убили.

- А где они теперь? - спросил Дух.

- Они не взяли у него ни капли крови, но они выпили из него другое. То, что дает силу к жизни, - продолжал Аркадий, как будто и не услышав вопроса. - Они выпили его юность, его красоту. Вот этим они и живут; они кормятся только красивыми и молодыми. От него осталась одна оболочка. Эшли не смог бы жить без своей красоты, просто не смог бы...

Он замолчал и тряхнул головой.

- Они тоже красивые, - добавил он. - Они забрали себе всю красоту Эшли и тем сохранили свою красоту. Они часто вот так омолаживаются... И я не могу сказать, почему я разрешил им остаться в этом доме. Может быть, в глубине души я надеюсь, что однажды мне представится случай им отомстить. Может, я просто боюсь отказать им хоть в чем-то.

Мысли Духа по-прежнему путались, не поспевая друг за другом. Ему казалось, ещё немного - и его голова просто лопнет; мозги вскипят и взорвутся. Он провел ладонью по лбу, и ладонь стала липкой от пота. Это все из-за хереса и из-за духоты. Но самое главное - из-за этой истории, которую рассказал Аркадий. Страшная любовь, которая отбирает молодость и красоту. Любовь, которая проникает в сны. Дети, которые могут родиться только в крови и боли. Что нам делать теперь? - хотел он спросить у Аркадия. - Как нам теперь помочь нашей подруге, пока вампиры не разорвали её снаружи и изнутри?

Но он не мог этого произнести. Не при Стиве.

Тем более что он ни капельки не сомневался, что он уже знает ответ.

27

Никто проснулся ближе к вечеру. Мягкий солнечный свет струился сквозь грязное стекло и пыльные занавески. На мгновение его восприятие реальности как будто сдвинулось, завертелось и заскользило куда-то в сторону; он никак не мог сообразить, где находится. Тут не было звезд на потолке, как в его прежней комнате... не было слышно шума колес, не чувствовался запах крови, как в их фургончике.