Потерянные души

Последние несколько дней в деревне только и говорили о нем — Совете, на котором будет решена судьба народа и выбран путь: куда идти — к покаянию или войне. Никто не верил, что кровавая бойня лучше пусть худого, но все-таки мира. Все были уверены, что Стар-шие просто не могут после стольких веков вымаливания прощения одним словом перечеркнуть все усилия. И, все же, к покаянию, от-казу от силы и веры, тоже были не готовы.

— Уже? — в душе Дубрава надеялась, что этот столь неотвратимо надвигавшийся кошмар удастся как-то отсрочить, что все случится потом, не так скоро.

— Да, — продолжал Влас. — Произошел раскол. Яросвет решил пойти дорогой войны, остальные выступили за покаяние, — он смотрел ей прямо в глаза, удерживая, не давая убежать от правды, спрятаться в миражах грез…

Покаяние. Они понимали, что это конец всего, что было преж-де… Возможно, останется надежда, кто знает, может быть все сов-сем не так страшно и плохо, как представлялось… Но как же не хо-телось уходить из деревни, где было все — наконец-то, свое, не чужое! А дети? Что будет с еще нерожденными? Они останутся безы-мянными? О боги! У них же не будет души, у них не будет даже бо-гов, ибо и от них придется отказаться! Не будет Старшего, объединя-ющего народ в единую семью, не будет храма, обрядов, без посвяще-ния никто не сможет вступить во взрослую жизнь, для умирающих не откроются врата вечности…

— И Черногор? Он тоже согласился с этим решением? — спросила Дубрава. Она готова была ухватиться за соломинку.

— Его не было на Совете, — чуть слышно промолвила Мерцана.

— Но как, почему?! Где же он?

— Говорят, — Аламир отвел глаза в сторону, стараясь не встре-чаться взглядом с колдуньей. — Говорят, он отправился к храму Звездного пути, чтобы узнать у богов, какая из дорог дает надеж-ду… Дубрава, всякое могло случиться, и может статься…

— Я и слушать не хочу! Нет! — она резко вскинула голову, ее глаза пылали пламенем и мужчина, пожав плечами, умолк.

— Ясень собирает всех у замка, — тихо промолвила Мерцана.

— Хорошо, — сквозь стиснутые зубы процедила Дубрава. — Я приду. Но если заговорят о том, чтобы покинуть деревню, не дожидаясь возвращения Старшего, я не подчинюсь, даже если таковой будет во-ля большинства!

— Мы все не хотим уходить, — Влас опустил руку ей на плечо, успо-каивая, — но должны быть готовы к этому.

— Перед тем, как отправиться в путь, Черногор говорил обо всем этом с Ясененем, — продолжала Мерцана, — но запретил ему расс-казывать нам до тех пор, пока не придет время. Вот тот и мол-чал… Но теперь муж считает, что час настал.

— Ты знаешь, что он скажет? — бросилась к ней Дубрава.

— Нет, — качнула та головой.

— Давайте останемся! — взмолилась женщина. — Кто считал, сколько в мире колдунов? Нет, я не хочу воевать, но почему мы не можем просто жить так, как жили раньше?…

— Тебе незачем уговаривать нас, — молвил Аламир. — Если у тебя есть выбор, то у нас с Ивой его просто нет: нам придется остаться в любом случае… — он приобнял жену: — Ива не колдунья, она вероотс-тупница, совершившая смертный грех. Ее не спасет никакое покаяние… Черногор бы понял нас…

— Я, — Дубрава оглянулась туда, где, за деревнями белел ее до-мик, где в колыбельке лежала ее дочь. — Я очень хочу остаться, но я не ослушаюсь Старшего… На все воля богов, — на глаза навернулись слезы.

— Ну, успокойся, успокойся, — обняла ее Ива. — А то я сейчас то-же заплачу!

— Пора, — Аламир встал.

— Может быть, стоит дождаться детей…

Дубрава еще не успела договорить, как к ним подбежали Полеся и Видимир. Запыхавшиеся, испуганные, они с волнением смотрели на собравшихся взрослых, не в силах вымолвить и слова.

— Мы встретили учителя испытания, — наконец, отдышавшись, заго-ворил паренек. — Он рассказал нам о решении совета…

— Это правда? — Полеся устремилась к наставнице. — Но почему? Мы не хотим уходить! Нам так хорошо здесь!

— Нам нужно узнать решение Старшего, — женщина взяла ее за руку. — И, ты ведь понимаешь, мы должны будем поступить так, как он велел.

— Угу, — опустив голову, вздохнула та.

— Пора, — все встали.

— Чем скорее мы все узнаем, тем лучше.

На площади у подножия замка уже собрались почти все жители деревни. Колдуны выглядели взволнованными и подавленными. Малень-кие дети жались к тихо переговаривавшим между собой родителям, юноши и девушки, готовившиеся к испытанию, замерли в стороне, собравшись в маленький кружок, и старались не глядеть на осталь-ных, боясь, что колдуны прочтут по глазам их мысли. Они выгля-дели так, будто задумали что-то предосудительное.

— Ну просто заговорщики, — хмыкнул Ясень, подходя к жене.

— Кто? — испуганно взглянула на него Мерцана.

— Да все вы.

— Ты не думай, — вздохнув, молвила Дубрава. — Мы не ослушаемся воли Старшего.

— Но если только заметите в его словах лазейку, непременно ею воспользуетесь, — на губы колдуна легла улыбка.

— Слушай, хватит издеваться, — нахмурился Влас. Его скулы нервно дернулись — он с трудом сдерживал себя. — Говори, не томи!

Все насторожились, придвинулись ближе к Ясеню, замерли, ловя каждое слово.