Потерянные души Уиллоубрука

— Давай начнем сначала, хорошо? Как я уже сказал, тебе пришлось многое пережить, и кратковременная потеря памяти после травмы — это не редкость. Особенно для человека с твоими расстройствами.

— Ноя ничего такого не переживала и не переносила никаких травм, пока тот, другой, врач не привязал меня и не накачал дурью. И у меня нет никакого расстройства, или состояния, или как вы там это называете. Я полностью в своем уме и приехала сюда, чтобы узнать…

— Ты забыла сказать, куда ты опять ходила.

Сейдж потрясла головой. Он пытается ее запутать?

— Никуда я не ходила. Я приехала сюда из нашей квартиры в Маринерз-Харбор. Ехала на автобусе, и…

— Ладно-ладно, — сказал Болдуин. — Допустим, ты говоришь правду. Как ты заплатила за проезд в автобусе?

— Деньгами, как и все остальные.

— А где ты взяла деньги?

— Свистнула у отчима.

— Понятно. А сейчас у тебя деньги есть?

Она покачала головой, чувствуя, как разгораются щеки.

— Нет. Я отдала сдачу с жетонов одному бездомному, потому что думала, что скоро вернусь, и…

— По словам доктора Уайтхолла и санитара, который тебя привел, ни сумки, ни кошелька при тебе не было. Так где же ты держала деньги?

— Да в сумке же! — рявкнула Сейдж. Ее начало трясти. — А сумку сперли, когда я ехала в автобусе. — Если бы она держала сумку на коленях или обмотала руку ремешком, этого разговора сейчас бы не было. Затем она кое-что вспомнила. — Постойте. У меня же ведь есть жетон на обратный проезд. — Она потянулась к карману, потом осознала, что куртки на ней больше нет: ее сорвал санитар, когда укладывал Сейдж на каталку. Она оглядела палату. Куртка валялась на стуле в углу, и Сейдж указала на нее: — Другой жетон у меня в кармане.

Хейзл подняла куртку и протянула ей со словами:

— Мы ничего не нашли, дружочек.

Сейдж схватила куртку, обшарила карманы, чувствуя, как в груди разливается ледяной ужас. Жетон исчез.

— Должно быть, где-то выпал.

В отчаянии она осмотрела пол, заглядывая в дальние углы палаты и темные закутки под стульями и шкафами. Жетона нигде не было. Затем она вспомнила, как выгребала из кармана монетки. Наверное, жетон вместе с мелочью угодил в жестянку из-под супа, которую протянул ей бездомный ветеран. Глаза у нее налились слезами.

— Пожалуйста, поверьте, я правду говорю. Позвоните на автовокзал. Водитель записал мое имя и телефон, после того как у меня украли сумку. Он вам подтвердит, что я была в автобусе.

На лице доктора Болдуина появилась тень сомнения.

— Хорошо, допустим, ты каким-то образом вернулась сюда на автобусе. И у тебя украли сумку. Кто-нибудь видел, как ее украли?

— Не знаю. Я сидела с закрытыми глазами.

— Ты сказала водителю, что тебя зовут Сейдж Уинтерз?

— Разумеется, — ответила она.

Доктор Болдуин, ничего не говоря, участливо смотрел на нее, ожидая, когда она осознает собственные слова, ведь она сказала водителю то же самое, что говорит ему сейчас.

— Так меня и зовут, — объяснила она, и нижняя губа у нее задрожала. — Сейдж Джой Уинтерз. Ну да, у нас с Розмари одно и то же второе имя.

— Как интересно, — заметил доктор Болдуин. — Впервые слышу о сестрах с одинаковым вторым именем.

Сейдж содрогнулась от захлестнувшей ее дикой смеси ярости и ужаса.

— А как же номер телефона, который я оставила водителю? — спросила она. — Откуда мне знать телефон отчима, если я шесть лет провела в Уиллоубруке?

— Многие способны с легкостью вспомнить номер телефона, знакомый с детства. А может быть, ты его видела, когда мы разрешили тебе звонить маме каждый год в день твоего рождения и на Рождество. Помнишь, одна и та же медсестра всегда помогала тебе набрать номер.

Сейдж отшатнулась, как от пощечины: сердце снова стало саднить. В их с сестрой день рождения и в канун Рождества мать, пока была жива, обычно разговаривала по телефону в другой комнате и всегда говорила, что это ее тетя, которая вечно клянчит деньги, и не разрешала Сейдж здороваться с этой тетей, чтобы не портить праздничное настроение. Теперь Сейдж поняла, в чем дело. Никакая это была не тетя. Это была Розмари.

— Вы позволите мне позвонить отчиму? — спросила она.

— Не думаю, что это разумно, — вздохнул доктор Болдуин. — Возможно, когда-нибудь потом, но сейчас мне кажется, что это будет только подпитывать твои иллюзии.

— Нет у меня никаких иллюзий, — отрезала она, пытаясь совладать с эмоциями. — И если вы так уверены, что я Розмари, почему не разрешаете позвонить Алану? Хуже-то не будет.

— Тебе вовсе не обязательно звонить отчиму. Я уже сообщил, что ты вернулась целой и невредимой.

— И он вам поверил?

— Конечно, поверил. Почему бы ему не поверить?

Сердце у нее тяжело ухнуло вниз. Конечно, Алан поверил.

— А друзьям? Могу я позвонить какой-нибудь подруге?

— Твои друзья здесь, помнишь? И я здесь. Все твои друзья из шестого блока ждут, когда ты вернешься. Я уверен, что Норма, твоя лучшая подруга, соскучилась по тебе. Вы ведь с ней как сестры, помнишь?

— Я понятия не имею, кто такая Норма. Моих подруг зовут Хэзер и Дон.

Доктор Болдуин согласно кивнул.

— Да, Хэзер и Дон тоже из твоей палаты.