Потерянные годы

Первые лучи солнца пронизали тяжелые тучи над Темными холмами, а я продолжал молча смотреть на величественные руины. Они напомнили мне гигантскую каменную изгородь. Мне вдруг пришло в голову, что это каменное кольцо может надолго остаться напоминанием о том, что никакие стены, даже самые толстые, не могут вечно сопротивляться силе истины. Истинного зрения. Истинной дружбы. Истинной веры.

Внезапно я вспомнил, что в детстве мне приходилось бывать на этом самом месте! На этом самом холме! «В каменном зале свой хоровод спляшут гиганты, и крепость падет». Теперь я понимал, что в пророчестве говорилось не только о каменных стенах. Стены в моей душе, которые отгораживали от меня прошлое с того дня, как морские волны вынесли меня на берег Гвинеда, дали трещину в тот момент, когда начал рушиться замок.

Воспоминания начали возвращаться ко мне – сначала тусклые, смутные, как пряди тумана, но затем они превратились в могучий поток. Я видел мать, закутанную в шаль – она сидела перед очагом, в котором потрескивал огонь, и рассказывала мне мифы о подвигах Геракла. Я видел отца, сильного, уверенного в себе; он вскакивал на спину вороного жеребца по имени Ионн. Вспомнил первый раз, когда я попробовал ларкон, спиралевидный плод. Первый раз, когда я плавал в Вечной реке. Последние грустные минуты на этом острове – когда мы с матерью бежали, спасаясь от смерти, молясь, чтобы море унесло нас в безопасное место.

А затем ко мне пришло воспоминание из далекого детства – слова песни под названием Лледра. Эту песню мать пела мне давным-давно, точно так же, как сегодня пели ее великаны:

Деревья говорят в лесу,
Слышны шаги живых камней.
И помнит остров танец наш —
Народ гигантов всех древней.
О, Варигаль, жемчужина Финкайры!
Живи вечно, живи вечно, Финкайра!

– Риа, – негромко произнес я. – Я еще не нашел свой настоящий дом. И неизвестно, найду ли его когда-нибудь. Но сейчас мне впервые кажется, что я знаю, где его искать.

Она приподняла бровь.

– И где же?

Я махнул рукой в сторону каменного кольца, освещенного первыми лучами солнца.

– Все это время я искал свой дом, как будто его можно найти на карте. А теперь я вспомнил, что он находился на этом самом месте! И в то же время у меня такое чувство, что если мой настоящий дом где-то существует, то на карте его все равно не найти. Скорее, это нечто такое, что мне нужно искать в своей душе.

Она задумчиво добавила:

– Там же, где находятся наши воспоминания о Несчастье.

Я пошарил в сумке и вытащил птичье перо. Ласково прикоснулся к нему кончиками пальцев.

– Мне кажется, я знаю, что случилось с ним после того, как он исчез из этого мира. Наверное, я не до конца верю в это – и в то же время не могу отбросить эту мысль.

Риа взглянула на перо.

– У меня появилась та же мысль. И я думаю, что Арбасса согласилась бы с нами.

– Если это правда, если благодаря его храбрости открылась дверь в Мир Иной – тогда он и Рита Гавр упали в эту дверь вместе.

Она улыбнулась.

– Такое путешествие Рита Гавр наверняка совершать не собирался! Но оно дало нам шанс, в котором мы так нуждались. Значит, если это правда, Несчастье сейчас где-то там, наверху, и по-прежнему парит в небесах.

– И Рита Гавр еще там, наверняка лопается от злобы.

Она кивнула, затем лицо ее помрачнело.

– И все-таки я буду скучать по этой птице.

Я выпустил из рук перо, и оно, кружась, начало медленно опускаться на землю; я подхватил его другой рукой.

– Я тоже.

Риа пошуршала ногой в ломкой траве.

– И посмотри, сколько еще всего мы потеряли! Земля так высохла, что я не знаю, оживет ли она когда-нибудь.

Улыбнувшись, я объявил:

– У меня уже есть план на этот случай.

– Правда?

– Я думаю, что Цветущая Арфа, ускоряющая приход весны, сможет нам помочь.

– Конечно! Как же я забыла про нее!

– Я собираюсь отнести ее на каждый холм, на каждый луг и в русло каждого высохшего потока. И еще в сад, там, внизу, на равнинах, где живут два моих друга.

Серо-голубые глаза Рии сверкнули.

– Я даже надеялся…

– На что?

– Надеялся, что ты захочешь пойти со мной. Ты могла бы помочь мне оживить деревья.

Она рассмеялась, и ее смех был похож на колокольчик.

– Пойду я или нет – пока не знаю, зато твердо знаю одно. Может, ты и не нашел свой настоящий дом, зато обрел здесь новых друзей.

– Думаю, ты права.

Некоторое время она смотрела на меня.

– И еще одно. Ты нашел свое настоящее имя.

– Вот как?

– Да. Ты напоминаешь сокола, который несколько дней сидел у тебя на плече. Ты можешь быть свирепым, а можешь быть мягким. Вцепляешься в то, что тебе нужно, и уже не выпускаешь. Видишь далеко, пусть и не глазами. Ты умеешь пользоваться своим могуществом. И еще ты… ты умеешь летать.

Она повернулась к каменному кольцу, которое светилось в лучах зари, подобно гигантскому ожерелью, затем снова взглянула на меня.

– Я уверена, что твое настоящее имя – Мерлин.

– Ты шутишь?

– Нисколько.