— Господи, Анна, ты же молодая красивая девчонка! — восклицает Питер. — У тебя еще вся жизнь впереди! Но такое чувство, что ты во всем разочаровалась и забила на себя и свою жизнь!
— Так и есть… Мне уже давно плевать на себя.
— Неужели тебе нравится твое собственное отражение в зеркале? Эти растрепанные волосы, безжизненные, красные и опухшие от слез глаза, бесформенные свитера и водолазки мрачных цветов, выпирающие кости…
— Я уже давно не смотрюсь в зеркало. И стараюсь делать это как можно реже. Потому что меня пугает та уродина, которую я в нем вижу.
— Боже, о чем ты говоришь? — искренне удивляется Эдвард. — Ну какая уродина! Ты у нас красавица!
— Вспомни, как ты наряжалась, делала себе прически и красилась, — с легкой улыбкой добавляет Терренс. — Ты всегда говорила, что не сомневаешься в себе, и считала себя красивой.
— Считала, Терренс, — возражает Анна. — Сейчас все совсем иначе.
— А как ты помогала подружкам принарядиться! Девчонки говорят, что лучше всего у тебя получается делать макияж. Твои подружки становятся нереальными красавицами после того, как позволят тебе поработать над их лицом.
— Девочки и так красивые, — слегка улыбается Анна. — Им не нужен макияж, чтобы сражать всех своей красотой.
— Ты из любой простой невзрачной девочки сделаешь красавицу. Если бы тебе пришлось работать, то ты вполне могла бы стать визажистом. Ты отлично разбираешься в косметике и знаешь, как подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. И я бы посоветовал тебе развиваться именно в этом направлении.
— Да ладно, МакКлайф, не придумывай!
— Ты думаешь, я стал бы врать? Я нисколько не сомневаюсь, что ты сделаешь из своих подружек красавиц в день свадьбы Эдварда и Наталии и моей женитьбы на Ракель.
— Ах да, свадьба… — бросает легкую улыбку Анна. — Я и забыла, что мои подружки вот-вот выйдут замуж…
— Им понадобится твоя поддержка, — скромно улыбается Питер. — Невесты будут сильно нервничать в этот день.
— А мы знаем, как здорово ты умеешь поддержать друзей, — уверенно добавляет Эдвард. — Наталия еще помнит, как ты помогала ей в трудные моменты и отвлекала от плохих мыслей. Ты была словно лучик солнца, который радовал ее.
— Это не только моя заслуга, — тихо отвечает Анна. — Как будто Ракель сделала для нее меньше или вообще ничего.
— Я знаю. Но не надо обесценивать и свои старания. Нам всем становится лучше, когда ты рядом. Ты как ребенок, который просто не может заставить подумать о плохом. Который всегда заставляет радоваться и улыбаться. Жизнерадостное невинное создание, которое еще не почувствовало вкус зла и ненависти.
— Да… Я — ребенок… Ребенок, который чувствует себя несчастным и одиноким.
— Нет, Анна, ты не одинока. — Эдвард берет Анну за руки. —
— Мы все прекрасно понимаем, — уверенно говорит Питер. — Видим, что ты стала другим человеком из-за Джулиана. Из-за того, что он долгое время оскорблял тебя и унижал. Просто ты настолько привыкла к этому, что и сама начала думать так и относиться к себе пренебрежительно. Ты поверила в свою никчемность и начала бояться что-то говорить и делать неверный шаг, потому что боишься получить оплеуху.
— Да… — выдыхает Анна. — Я
— Ты вовсе не такая, какой тебя считает тот подонок. Он
— Вряд ли я когда-нибудь стану собой.
—
— Никто не будет принуждать тебя вернуться к Даниэлю, если ты того не захочешь, — добавляет Терренс. — Однако имей в виду, что с ним тебе будет намного лучше.
— Мы однозначно будем рядом, несмотря ни на что. Однако есть те вещи, которые под силу сделать лишь Даниэлю. Только
— В любом случае мы тебя умоляем, прежде чем что-то решать, подумай. Хорошенько подумай. Обо всем, к чему может привести твое решение. Сможешь ли ты стать еще счастливой, если встретишь другого. Не будешь ли ты сравнивать Перкинса со всеми парнями, которых встретишь на своем пути. В этом случае ты не будешь так счастлива, как раньше. Ты просто заставишь себя