Потерянный

Гал умирал, но умирал на свободе. Разве есть что-то более прекрасное, чем умереть здесь: в тени деревьев, под голубым небом? Полжизни он провел в неволе и практически забыл, что это значит – быть свободным. «Скоро всё закончится. Больше никаких приказов, надзора, правил, экзекуций и угрызений совести. Ничего больше. Скоро он станет свободным от всего. Всё позади». Он не мог открыть правый глаз. Лицо, плечо, грудь были залиты какой-то гадостью, заплыли, опухли, начали разлагаться. Его прожгло до костей. «Что за звук? Ах да, муха. Она жрет это мясо. Погоди, скоро я буду весь твой». Он почувствовал прикосновение и с трудом разглядел склонившуюся над ним тень: Азаир.

– Жив, – облегченно выдохнул Гал, состроил подобие улыбки и перекосился от боли.

– Да. И. Ты. Будешь. Жить, – Азаир говорил с трудом, отрывисто и сипло.

– Отпусти меня, – шептал Гал. – Я – всё.

– Нет. Ты. Нужен. Мне, – категорично заявил Азаир. Влил Галу в рот что-то горькое и тот едва не захлебнулся. – Терпи. Я. Скоро.

Азаир ушёл, а вокруг Гала улеглась стая диких псов.

*****

Он отсутствовал часа два-три и вернулся, ведя за собой молодого льва. Быстро осмотрел Гала. Тот покрылся испариной и бредил. Азаир снова влил ему в рот какую-то гадость и Гал ненадолго пришёл в себя. «Сделаю, что смогу, – быстро, не терпящим возражений тоном, говорил Азаир. Он положил пальцы на лоб другу и заявил: – От тебя нужно только одно: хотеть жить. Ты понял? Соберись». Превозмогая боль, Гал пытался сосредоточиться на словах Азаира.

– Ты будешь жить? Отвечай! – требовал тот.

– Да, – выдохнул он из последних сил.

Азаир взмахнул рукой и Гала разорвало на части.

*****

Он бредил, метался во сне. Ему снились львы, саванна, дом, пески, оазис и Азаир, смотрящий на него волчьими глазами, разрывающий его на части, требующий: «Живи». Он стонал, умолял его зарезать и снова клялся жить. Бесконечный сон, нескончаемый ад. Боль, выворачивающая наизнанку, расщепляющая сознание. Зверь, сдирающий с него кожу, берущий под лупу каждое его движение и стон. Командующий им. Наблюдающий без тени сочувствия… Когда Гал пришёл в себя, они всё ещё были под открытым небом. Он распахнул глаза и вдруг – на мгновение позабыв о боли – ощутил, что ещё никогда в жизни не видел таких ярких звезд, не вдыхал воздуха свежее и насыщеннее. Азаир поцеловал его в лоб, провёл рукой по голове и облегчённо прошептал: «Ты мой. Моё создание. Лучше всех». Он дал выпить ту же горечь, что и раньше, и Гал опять погрузился в сон.

А очнувшись вновь, чувствовал себя гораздо лучше. Гал сел и посмотрел по сторонам. Костер догорал, тлеющие угли мерцали красным. Легкий, еле заметный дымок, стелился по земле. Азаир дремал неподалеку. Почерневший и осунувшийся, он беспокойно подрагивал во сне. Рядом лежала какая-то утварь: ножи, плошки, мази, клочья шерсти… Гал чувствовал себя странно. Словно он – не он. Тело плохо слушалось, кожу на лице неприятно стягивало. Он взялся рукой за лоб и охнул. Пол головы было покрыто шерстью. Гал непонимающе посмотрел на свои руки: одна нормальная, другая… «В шкуре льва?» Он застонал и снова схватился за голову. Азаир проснулся и подскочил к нему.

– Тише, успокойся, – скороговоркой произнёс он, отнимая руки Гала от лица, обнимая и прижимая его к себе. – У меня не было выбора. Но всё получилось. Ты привыкнешь. Шерсть с руки должна сойти.

– А лицо?!

– К чёрту лицо. Ты жив. И станешь сильнее всех. Ум, сила. Остальное ерунда.

Он заставил рычащего от ужаса Гала выпить теплого, терпкого отвара и тот, понемногу успокоившись, задремал.

Но на этом его превращение ещё не закончилось. Сознание раздваивалось, голова гудела, движения давались с трудом. Гала так и тянуло на четвереньки, он заново учился ходить, орудовать руками, говорить. А Азаир кормил его, растирал, инспектировал, как заправский врач. Гала не покидало странное чувство, что тот без конца копается в его мозгах, но со временем ему становилось легче, и он перестал задумываться о том, что делает с ним его друг.

– Доволен? – спросил Гал, заметив улыбку Азаира, с которой тот осматривал его.

– Очень, – подтвердил Азаир, – Ты мое творение. Даже лучше, чем я ожидал.

{ Скитания }