Потерянный альбом

— Ладно — итак — нашла — он был прямо под лампой в задней комнате — итак — так вот, если правильно разбираю собственный почерк, затем класс перешел к кое-чему интересному — действительно релевантному и интересному — к дискуссии о том, что Хомский назвал «контрдоказательством» — это его термин для фактов или открытий, которые не встраиваются в то исследование или эксперимент, что проводит человек, — ну знаешь, все то, что не согласуется с твоей теорией — такая ситуация возникает практически постоянно, — так вот, Хомский сказал, как я здесь вижу, что При проведении настоящего исследования обычно встают серьезные вопросы об отношении к видимым контрпримерам — С какого момента, продолжал он, их следует принимать всерьез, — и потом сказал В естественных науках видимыми контрпримерами часто пренебрегают на том основании, что с ними каким-то образом разберутся позже, — после чего в классе последовали немалые дебаты — дебаты о таких вещах, как фактичность и достоверность, — и о том, что бы на все это сказал старый добрый Томми Кун, — но Хомский далее добавил, если я правильно разбираю почерк, что Подобное отношение к контрдоказательствам является вполне здоровым настроем, в разумных пределах, потому что это непременное условие для любого значительного прогресса — то есть, если я правильно понимаю нашего Хомса, нужно учиться жить с капелькой контрдоказательств и даже напрочь о них забывать, иначе мы вообще никуда не уедем — потому что всегда будет парочка странноватых моментов, и просто нельзя позволять им нас тормозить, — но на этом месте, увы, мои заметки о дне кончаются — и что за печальная-печальная белизна зияет в горьком низу страницы блокнота…

— Отношение Хомского к контрдоказательствам, могу добавить, не стараясь вступать в особые контры с ним, для него-то очень удобное, потому что с ним он может оправдать свою более спекулятивную лингвистическую работу — это дает больше пространства для маневра в его теориях, видишь ли, — но Хомский, такой молодец, применяет эту идею и в других областях, вне царства науки, во всяческих ситуациях, — если с ним на что-то и можно рассчитывать, так это на принципиальную последовательность, — и более того, через некоторое время после коллоквиума Хомский опубликовал в «Фениксе» (а как же: «Глоуб» к нему и близко не подойдет) статью, спикировавшую ровно в эти самые темы, — статья была, с великолепной предсказуемостью, экскориацией операции «Иран — контрас» и ее проведения, запоротого по всем фронтам, — ведь, хоть, очевидно, все дело «Иран — контрас» является, по описанию Хомского, опасным извращением правосудия, демократии и общественного доверия, страна это переставала замечать, увязнув в контрдоказательствах — се в общем и целом тоже правда — в контрдоказательствах в виде показного патриотизма, которым щеголял фотогеничный преступник, — и в виде мифической неподотчетности бюрократии — и в виде неуязвимого дружелюбия парикмахера[28] — scusi[29] — просто кровь так и вскипятилась — и я тебе скажу, статья была эффективная, очень хлесткая, и после ее публикации мы все поздравляли Хомского одобренным способом — нашими запатентованными двух-, трех- сложными похвалами с каменным лицом, в духе пробормотанного Отлично, профессор, — со славой, видишь ли, Хомский не то чтобы в ладах, — должно быть, для его личности это теперь скорее контрпример…