Потерянный город Обезьяньего бога

Я познакомился с Вирхилио в 2012 году, во время проведения лидар-съемок. Этот высокий вдумчивый человек, не получивший археологического образования, задавал осторожные вопросы и прилагал все усилия, чтобы как следует ознакомиться с особенностями проекта. Вирхилио свободно говорил по-английски. Он происходил из древнего сефардского[53] рода Пардесов. Его предки покинули Иерусалим в XIX веке и обосновались в испанской Сеговии, где их фамилия испанизировалась, приняв форму «Паредес». При фашистском режиме Франко дед Вирхилио переселился из Испании в Гондурас. Его отец окончил медицинский институт в Гондурасе, стал биохимиком и предпринимателем, а теперь готовился уйти на пенсию и подумывал о репатриации в Израиль. Вирхилио воспитывался как католик, окончил американскую школу в Тегусигальпе, получил магистерскую степень в Лондонской школе экономики, жил в разных странах, от Германии до Тринидада и Тобаго, изучал их. На момент переворота 2009 года он работал в Министерстве культуры, и временный президент попросил его возглавить Гондурасский институт антропологии и истории. Это стало большой неожиданностью: в течение последних шестидесяти лет институт неизменно возглавляли ученые, но новая администрация желала видеть на этом месте менеджера. Некоторые археологи высказывали недовольство. «Ученые сражались с туристическим сектором, – рассказывал мне Вирхилио. – Если у вас есть золотая курица, то археологи не хотят, чтобы она несла золотые яйца, а туристические компании хотят зарезать курицу, чтобы сразу достать все яйца. Нужно найти нечто среднее».

О Белом городе Вирхилио узнал еще в детстве. Когда он впервые услышал, что группа Стива ищет город, то счел проект провальным. С того времени, как он стал директором института, разнообразные сумасшедшие рвались в его кабинет, бомбардировали его электронными письмами об Атлантиде или легендарных кораблях с тоннами золота, лежащего на дне. Вирхилио решил, что Стив – один из них. «Я сказал ему: „Давайте выкладывайте очередную легенду!“». Но когда Стив рассказал о лидаре и возможности применения этого прибора для раскрытия тайн Москитии, Паредес заинтересовался: технология показалась ему любопытной, а Стив и его команда производили хорошее впечатление. После ужина и еще одного глотка виски я удалился к себе, снял грязную одежду, повесил ее на бельевую веревку, чтобы она выстиралась под дождем, и забрался в палатку. Место моей стоянки, как и все вокруг, превратилось в лужу грязи. Понаблюдав за солдатами, я попытался соорудить перед палаткой настил из восковых листьев, но неудачно. Грязь просочилась под водонепроницаемый пол палатки, и теперь он хлюпал наподобие водяного матраса.

Забравшись в спальный мешок, я почувствовал, что по мне ползают насекомые. Вероятно, они забрались на меня уже давно, но, двигаясь, я не замечал этого. Вскрикнув, я расстегнул молнию мешка и включил фонарик. Меня покрывали сотни жутких шрамов и пятен… но куда делись насекомые? Я ощутил укус и хлопнул по этому месту рукой; то был клещ размером с москита, почти не видимый глазу. Я попытался раздавить насекомое, но его панцирь не поддавался; тогда я аккуратно положил клеща на обложку книги Джона Ллойда Стефенса, ударил по нему рукояткой ножа и услышал ласкающий слух хруст. К своему ужасу, вскоре я обнаружил и других клещей – не только на себе, но и внутри мешка. Полчаса я доставал их оттуда, клал на плаху, то есть книгу, и казнил. Но этих крохотных существ почти нельзя было разглядеть в постели, поэтому я облился репеллентом и сдался, решив спать с клещами. К концу экспедиции обложка книги превратилась черт знает во что, и я выкинул своего Стефенса.

За завтраком Алисия сообщила о появлении еще одного ягуара, а также о слабом, как шепоток, звуке у ее палатки – она не сомневалась, что там ползала крупная змея.

Глава 17 Это древнее место, заколдованное место, говорят они