Потерянный город Обезьяньего бога

Когда мы добрались до алтарных камней, Элкинс опустился на колени и начал удалять с них листья и грязь, дотрагиваясь до резной поверхности. По поверхности одного из них проходила необыкновенная кварцевая жила: возникало впечатление, что камень специально обтесали, желая сделать жилу более заметной. Она указывала строго на север. Элкинс счел, что это крайне важно, а кто-то другой предположил, что, возможно, канавку проделали для отвода крови человеческих жертв. Крис закатил глаза.

– Давайте держать себя в рамках и не строить необоснованных измышлений. Мы понятия не имеем, что это такое – фундамент, алтарные камни или что-то совсем другое.

Крис попросил Анну расчистить участок и обследовать камни: сам он собирался отправиться на север для осмотра четырех площадей. Алисия Гонсалес и Том Вайнберг остались, чтобы работать с Анной. Дэйв Йодер с камерами, завернутыми в пленку, тоже остался, намереваясь делать снимки, как и члены съемочной группы, изо всех сил старавшиеся защитить аппаратуру от дождя. Киношники поставили Элкинса рядом с камнями, закрепили на нем петличный микрофон и стали брать у него интервью.

Крис устремился вперед и снова принялся как сумасшедший прорубаться через лес, сверкая своим мачете. Ко всем мачете прикрепили розовую полоску ленты производства фирмы «ДэйГло»[51], чтобы лезвия были заметнее и никто случайно не попал под удар. В этих густых зарослях, размахнувшись мачете, вы вполне могли снести голову соседу по расчистке, и, несмотря на ленты, время от времени раздавались предостерегающие окрики. Вуди, Хуан Карлос и я старались не отставать от Криса. За оврагом мы осмотрели вторую площадь, по размерам вдвое больше первой; вдоль ее границ тоже располагались насыпи, террасы и приподнятые земляные платформы. На противоположной стороне мы увидели две новые насыпи, низкие, идущие параллельно друг другу, с плоским пространством между ними. Фишер нанес их на карту с помощью навигатора. Он считал, что, с учетом формы и размеров, участок может быть площадкой для месоамериканской игры в мяч. Это вызывало особый интерес, так как указывало на возможную связь этой культуры с ее могучими соседями, обитавшими западнее и севернее, – майя. В месоамериканских культурах игра в мяч была не просто времяпрепровождением, каким мы обычно считаем спортивные игры, а религиозным ритуалом, символизировавшим борьбу сил добра и зла. Возможно, игра позволяла также решать разногласия между разными группировками, не прибегая к военным действиям, хотя она и сама нередко кончалась кровопролитием, включая обезглавливание проигравших или их капитана.

Я брел по джунглям следом за Крисом и Хуаном Карлосом, которые делали наземную съемку и наносили увиденное на карту. Больше всего меня интересовала знаменитая «автобусная» насыпь, выглядевшая так интригующе на лидар-картах. В действительности же она оказалась непонятным земляным сооружением с четко очерченным основанием и крутыми стенами.

– Что это за фигня? – спросил я у Криса, пока он исследовал сооружение, занося точки в навигатор.

– Думаю, фундамент общественного здания или храма, стоявшего на возвышении, – сказал он, пояснив, что постройка стояла в дальнем углу большой площади, где ее было хорошо видно. – Сверху тоже имелось что-то, сделанное из непрочных материалов.

Дождь прекратился, но с деревьев продолжали падать миллионы капель. Свет проникал вниз, облачно-зеленоватый, словно он проходил через воду пруда. Я стоял, вдыхая насыщенный запах жизни, с изумлением глядел на безмолвные насыпи, огромные умирающие деревья, опутанные фигами-душителями, ковры висячих лиан, цветы, поникшие под тяжестью воды, слушал крики птиц и животных. Связь с реальным миром исчезла, – казалось, мы очутились вне времени и пространства.