Потерянный рай

Видеть глазами орла – вовсе не то же самое, что своими собственными. Мозг не мог посылать правильные команды мышцам, не получая информации от зрительных рецепторов, а «видя» совсем иную картину, с необычного плана. Поначалу Эйвен то и дело спотыкался и даже падал, прежде чем относительно сносно освоился с таким неординарным способом передвижения. Шёл он медленно, выверяя каждый свой шаг, но всё же продвигался вперёд!

В полдень ему удалось почти что чудом отыскать узкую тропу в горах и подняться по ней на вершину хребта, а затем спуститься в долину. Дальше путь лежал вдоль берега реки, резво бегущей к морю. Идти вниз по пологому склону стало значительно легче, и теперь ему не приходилось выверять каждый свой шаг, а вскоре он и вовсе вышел на ровную тропу. Это ободрило юношу. Теперь ему уже ничто не угрожало.

К вечеру послышался шум водопада.

Хугг парил невысоко, чтобы Эйвен мог видеть каждую кочку и камень на своём пути. В мозгу юноши возникла прекрасная живописная картина падающей в чашу небольшого озера воды, в котором купались обнажённые девушки. Вокруг – буйство зелени и цветов и яркая радуга на облачке водяной пыли.

Среди юных фей он заметил и свою подругу. Майя была восхитительно красива. Она стояла на большом гранитном валуне, грациозно прогнувшись и откинув голову назад, расчёсывая свои густые длинные волосы, ниспадающие до упругих округлых ягодиц. Влажные высокие груди, плоский гладкий живот и бёдра блестели в лучах солнца, отливая золотом. В своей естественной наготе она была так притягательно желанна, что Эйвен почувствовал сильное волнение и смущение. Он не мог отвести взгляда, ведь глаза орла смотрели на неё с бесстрастным безразличием, впрочем, как и на других девушек, со смехом резвящихся в прозрачной воде. Спасало то, что внимание птицы не концентрировалось на их обнажённых телах, а постоянно скользило по окрестностям.

5.

Расчёсывая свои густые шелковистые волосы, Майя думала о друзьях, ушедших в дальние путешествия и уже два месяца отсутствующих в посёлке. Без Эйвена и Айриса грусть и печаль всё чаще посещали её, хотя предаваться своим эмоциональным настроениям ей было некогда. Работы в посёлке прибавилось всем, а потому даже такой бесхитростный отдых у водопада она всё реже могла себе позволить.

Многие из парней, ушедших в Путь, уже вернулись домой. Ждали только четверых, чьё возвращение задерживалось более чем на неделю от обусловленного срока. За их судьбу тревожились все, но внешне никто не выказывал своих опасений.

Майя тоже с беспокойством ждала возвращения своих друзей. И Эйвен, и Айрис давно нравились ей, но пока никому из них она не могла отдать своё предпочтение. Оба юноши были хороши собой внешне, умны и бесстрашны, оба выделялись среди сверстников сильными характерами и целеустремлённостью, были лучшими из молодёжи и в разведке, и в охоте, да и любая другая работа спорилась в их руках. Она испытывала дружескую привязанность к обоим, однако выбрать сексуального партнёра и будущего супруга не торопилась.

Каждая девушка с нетерпением и душевным трепетом ждала важного события – Дня посвящения в мужчины. Пройдя обряд и став мужчинами, молодые люди должны были определиться в своих симпатиях и намерениях создать семьи, но решающее слово оставалось за Советом. Майя, как никто, остро чувствовала, что её судьба будет решаться не ею самой, а «просветлёнными», имеющими какие-то непонятные ей, но важные причины в выборе её будущего супруга и отца детей. Бабушка Айра не раз исподволь расспрашивала её, к кому из парней благоволит сердце. В общем, Майе было над чем подумать, ведь создание семьи – дело весьма ответственное, в котором нельзя полагаться только на чувства и эмоции. Интересы общины требовали рождения детей, превосходящих своих родителей не только в физическом развитии, но и в духовном плане. Но, главное, с каждым новым поколением люди посёлка должны были становиться всё более совершенными, чтобы хотя-бы на чуть-чуть приблизиться к тому образу Человека, который завещали им Создатели. В идеале – стать подобными богам. Этой великой цели было подчинено всё существование общины Фаро-Протера и бесчисленного множества других, разбросанных по просторам континента. Конечно, никто не запрещал предаваться чувственным наслаждениям с другим человеком, если оба испытывали друг к другу сильные чувства симпатии и сексуального притяжения, и всё же рождение детей жёстко контролировалось «просветлёнными». Никто не смел, ослушаться и пойти против решения Совета, избравшим супружеские пары по каким-то только им известным критериям.