Потерять и обрести

Миранда выскользнула из его объятий, сделала неуверенный шаг вперед – и резко развернулась. На мгновение у нее перехватило дыхание, а в ее расширившихся глазах застыло удивление, смешанное с восхищением. Перед ней, вне всякого сомнения, стоял красивейший их мужчин – таких ей еще не доводилось видеть. У него было овальной формы лицо с высоким лбом, классически очерченными скулами и почти квадратным подбородком, разделенным, как и у нее, едва заметной ложбинкой в центре. И еще узкий прямой нос, яркие глаза цвета голубой бирюзы, полные чувственные губы и серебристые, чуть волнистые волосы, которые были коротко острижены, что очень шло к его крупной, но при этом безукоризненно пропорциональной фигуре. Миранда невольно подумала о том, как замечательно бы он смотрелся на каком-нибудь светском рауте в костюме, сшитом по последней лондонской моде. Дамы из кожи бы вылезли, чтобы обратить на себя внимание такого мужчины. Впрочем, сейчас, когда он стоял на залитом солнцем морском берегу – его обнаженный торс казался бронзовым от загара, – Лука, возможно, выглядел еще лучше.

– Ты необыкновенно красив, – пробормотала Миранда; к ней наконец-то вернулся дар речи.

Лука громко рассмеялся и спросил:

– Значит, ты не разочарована моей внешностью, пташка?

– Нет. И даже более того… Признаюсь, что никогда еще не видела мужчину с такими… с такими совершенными чертами лица и таким великолепным телосложением. Но все-таки должна сказать, что это никак не повлияло на мое отношение к тебе. Окажись ты уродом оно было бы таким же хорошим.

– Почему? – удивился Лука.

– Потому что в темноте дома свиданий ты был добр и внимателен ко мне.

– Но любой мужчина…

– Другой мужчина, скорее всего, изнасиловал бы меня, – перебила Миранда. – Уверена, что твой брат без раздумий взял бы меня ради удовлетворения своей похоти. А ты не такой, как другие. Ты особенный. – Резко развернувшись, Миранда побежала вверх по тропинке в сторону виллы.

Но Лука не побежал за ней. Он стоял на берегу и, глядя ей вслед, думал о том, что ему не стоило проявлять легкомыслие, не стоило влюбляться в эту женщину. Но факт оставался фактом: он полюбил Миранду. Лука злился на себя из-за этого, но ничего поделать не мог. Дать женщине понять, что она любима, и тем самым сделать ее здесь счастливой – таков был его излюбленный прием, всегда работавший безотказно. Но на этот раз он переиграл самого себя.

Пытаясь помочь Миранде поскорее привыкнуть к жизни на ферме, он слишком увлекся и впервые за долгие годы задумался о том, как жил бы, если бы был обычным свободным человеком. Как было бы замечательно иметь свой собственный дом и жить в нем с Мирандой… У них бы были красивые дети, и они бы вместе заботились о них, воспитывали их… Лука невесело рассмеялся, напомнив себе, какой на самом деле была когда-то его «счастливая» свободная жизнь с ее ужасающей бедностью, почти постоянным голодом и долгими холодными зимними вечерами: не было дров для печи. Здесь, на ферме князя Черкесского, ему было куда лучше. У него имелась крыша над головой и практически все, что требовалось человеку. С Мирандой он и здесь мог жить почти как с женой. Дети? Их у них, конечно, заберут, но он не хотел делить Миранду с кем-либо, даже с детьми. Интересно, что почувствовал ее муж, когда понял, что придется смириться с тем, что жена любит не только его, но и еще одного человека – их сына?

А Джаред Данхем, находившийся за много миль от него, в данный момент ни о чем не думал и ничего не чувствовал. Трое слуг и капитан Эфраим Сноу привезли его в Суинфорд-Холл в полубессознательном состоянии – слишком уж много Джаред выпил. И леди Аманда, выбежавшая на крыльцо встречать сестру и зятя, увидела картину, напоминавшую страшный сон. Уютный мирок, в котором она до сих пор жила, внезапно рухнул, и состояние тихого счастья сменилось ужасом. Широко раскрытыми глазами Аманда смотрела, как Мартин и Митчуп вытаскивали из кареты обмякшее тело Джареда, а затем потащили его в дом. Когда же они проходили мимо нее, Аманда невольно поморщилась от ужасающего запаха. О боже, виски! Да он выпил столько, что насквозь им пропитался!

Затем из кареты вышла Перки, симпатичное личико которой потеряло привлекательность, сделавшись опухшим и красным от слез. Увидев Аманду, она разрыдалась и воскликнула:

– О, миледи!.. О, какое горе!..

– Где Миранда?! – срываясь на крик, спросила Аманда; сердце же ее тревожно заколотилось. – Где моя сестра, Перкинс?

Перки зарыдала еще громче.

– Она покинула нас, миледи! – пробормотала девушка, всхлипывая. – Ее больше нет с нами…