Потерявшие судьбу

— Приятно было повидаться, ваше высочество. Примите мои поздравления: вы превращаетесь в прекрасную женщину. Если дождетесь своего избранника, я всегда буду рад принять вас у себя в замке. Правда, вряд ли я сочту нужным оставить вас в живых после этого визита. Кстати. — Эрлот сделал шаг и наклонился, будто для того чтобы сообщить секрет. — Думаю, моя фрейлина не обидится, если я передам от нее привет. Она, помнится, лично хотела оторвать вам голову, да как-то не сложилось. Потом немножко заскучала и попыталась покончить с собой. Сбросилась с башни. Но обошлось: Атсама, случайно проходившая мимо, ее подхватила. Теперь они вроде как подружились. Обе думают почему-то, что мне ничего не известно. Ах, вы недоумеваете… Я же не сказал, как зовут фрейлину. Арека. Да-да, Арека. Она так тосковала по Левмиру, что решила умереть. И все это благодаря вам, ваше высочество. Но это лишь мелкая монетка в копилку тех прекрасных чувств, что вам предстоит испытывать ближайшие… Ну сколько там живут люди? Сорок лет еще? Восемьдесят? Сто? Надеюсь, вы не огорчите своего «брата» самоубийством, а будете терпеть огонь, который теперь уже начинает жрать вашу душу? Будете терпеть до самой смерти? Не разочаруете вашего доброго друга Эрлота?

Потом он наклонился еще ближе и добавил шепотом:

— Помнишь, когда-то давно ты просила, чтобы я научил тебя сражаться? Вот тебе мой первый урок, Ирабиль. Сделай так, чтобы враги убивали себя сами, и тебе не придется воевать никогда. А теперь — прощай.

Эрлот подошел к застывшему с опущенной головой Кастилосу, спутанные волосы которого скрыли лицо.

— Прощай и ты, Кастилос Вэссэлот. Если тебя это утешит — я не сомневался, что решение будет таким. Поживешь несколько тысячелетий — тоже научишься видеть страсть вампира прежде него самого. Постарайся не переходить мне дорогу. В следующий раз я не буду ни играть, ни разговаривать. Если острие твоего меча будет направлено на меня, ты умрешь. А теперь забирай свою страсть и иди. Пока я здесь, никто не посмеет тебе мешать.

Кастилос поднял голову. Наконец, И увидела его лицо. Хотела бы вновь зажмуриться, но не смогла.

— Пошел вон, — прошептал Кастилос.

— Ты не в том состоянии, чтобы драться даже с человеком. Ну? Что мне для тебя сделать? Хочешь, выберу жертву?

— Пошел вон! — Хрип, стон, крик, рычание — все, что угодно можно услышать в этом звуке.

— Уверен? — Принцесса посмотрела на Эрлота с удивлением. Кажется, он правда сочувствует.

Не дождавшись ответа, Эрлот пожал плечами.

— Ринтер! — Щелчок пальцами. — Уходим. Три дня, Ливирро. Постарайся объяснить стаду, что бежать бесполезно. Цепь уже сомкнута. Прощай. Жаль, что ты не принес присягу, когда в этом был еще смысл.

Толпа расступилась, пропуская двух вампиров, идущих к городским воротам. А когда люди вновь сомкнули ряды, И всем телом ощутила их ненависть. Если бы они могли поджигать взглядами, как Эрлот, никакой принцессы бы уже не было, даже пепла бы не осталось — ни от нее, ни от Кастилоса.

Кастилос провел ладонью по лицу, будто снимая паутину. Медленно, шатаясь и волоча ноги, побрел в том же направлении, что и Эрлот.

— Сука! — выдохнул оказавшийся перед ним парень и размахнулся для удара. Не успел — нож Роткира по рукоятку вонзился ему в горло. Парень, хрипя и пуская кровавые пузыри, упал под ноги Кастилосу. Заметил ли он? Вряд ли. Переступил через тело, как через бревно, и двинулся дальше узким коридором, который нехотя для него освобождали.

Больше никто не пытался бить. Смотрели, скрежеща зубами, потом принялись плевать.

— Идем. — Принцесса ощутила, как кто-то взял ее за руку. Роткир потянул ее за собой, пришлось идти быстро, гораздо быстрее, чем позволяли одеревеневшие ноги.

— Роткир! — крикнул граф, когда они ступили в коридор со стенами из бессильной ненависти. — Ты что делаешь?

Роткир повернулся к графу, и принцесса заметила, что в руке он все еще держит меч.

— То же, что и всегда — иду туда, куда хочу.

— Твой долг…

— Я полагаю, что рассчитался. Думаешь по-другому — приходи получать.

Ливирро подскочил к нему, заглянул в глаза. На принцессу он даже не посмотрел.

— Значит, сбежишь? Бросишь и меня, и людей, с которыми прожил всю жизнь? Пересидишь атаку и пойдешь странствовать с новыми друзьями, как ни в чем не бывало?

— Нет, что ты, я обязательно еще вернусь, — заверил графа Роткир. — Помародерствовать, когда все закончится. — Он вздохнул и добавил: — Чего ты от меня хочешь, Ливирро? Ты вытащил меня из петли и взял на службу только потому, что знал: я ловкая, беспринципная мразь, способная переступить через все что угодно во имя того, во что верю. Я переступил через многое во имя тебя, но сегодня моя вера закончилась. Потому что ты стоял и молчал, пока он, — кивнул в сторону Кастилоса, — дрался за свое. Теперь я переступаю через тебя во имя того, во что верю. Все по-прежнему. Старина Роткир не меняется.

Они прошли коридором, который смыкался за их спинами. В них уже не плевали. Видно, серое от пережитого ужаса лицо принцессы и свирепый взгляд Роткира, которого, к тому же, знал каждый в городе, делали свое дело.