Потерпевшие кораблекрушение

Юному герою «Острова сокровищ» Джиму Хокинсу приходится самостоятельно ориентироваться в сложной обстановке при неблагоприятных обстоятельствах, проявлять инициативу, идти на риск, напрягать мозг и мускулы, но также делать нравственный выбор, определять жизненную позицию. Им движет мечта, он предается ей с естественной восторженностью, действует, подталкиваемый необходимостью и любознательностью, руководствуется высокими чувствами и здравым соображением. Ему приходится встречать лицом к лицу опасность, глядеть в глаза смерти, прибегать к решительным и крайним мерам. Ему же удается познать радость моральной и практической победы. Джим и его друзья сталкиваются с пиратами, вовсе лишенными романтического ореола, каким они обычно окружены в приключенческих повестях и романах. Это сущие мародеры, воплощение мерзкого негодяйства, злобного и хищного коварства. Джим в их среде — «остров», «Остров сокровищ». И глубинный смысл его приключений — в самом себе обнаружить истинные сокровища.

Стивенсон приемлет и поддерживает романтическую одухотворенность и приподнятость чувств, однако воодушевление и деятельный порыв не склонен изолировать от реальной почвы.

Он не пренебрегает опытом классического реализма, не порывает с великой традицией английской литературы. Конкретным свидетельством этого может служить, в частности, выразительная и многозначительная ссылка на Чарлза Диккенса в эпилоге романа «Потерпевшие кораблекрушение». Рассуждая о жанре «полицейского романа», Стивенсон отмечает, что этот жанр и привлекал его, и отталкивал. «Привлекала возможность заинтриговать читателя, а также те трудности, которые надо преодолеть, чтобы достичь этой цели. Отталкивала же… неотъемлемая от него лживость и поверхностность». Внимание читателя в подобном произведении привлечено к занимательной фабуле, он сосредоточен на «скрытых уликах», следит за ходом раскрытия тайны и «воспринимает жизнь как сложный, но мертвый механизм, который заслоняет от него реальную действительность. Поэтому книги такого рода увлекательны, но не художественны и напоминают скорее шахматную задачу, а не произведение искусства».

Это суждение принципиального свойства, весьма важное для понимания творческой позиции Стивенсона и жанровой особенности романа «Потерпевшие кораблекрушение». Это роман приключений, произведение остросюжетное, с тайной и таинственными уликами, и вместе с тем это роман нравов. В заключение своих рассуждений о том, как он решил выйти из затруднения, сочетав в сюжете приключенческого романа занимательность с действительной жизнью, сделать тайну «жизненно правдоподобной», Стивенсон вспоминает о Диккенсе.«…Ведь к этому приему, — сказано в эпилоге, — прибегал в своих поздних романах Чарлз Диккенс, хотя, конечно, результаты, которых он достигал с его помощью, увы, сильно отличаются от того, чего удалось добиться нам». Личное местоимение первого лица множественного числа употреблено здесь потому, что историю жизни Лаудена Додда, главного персонажа романа «Потерпевшие кораблекрушение», будто бы оформили и опубликовали два автора.

На титульном листе романа стояли два имени. «Потерпевшие кораблекрушение» Стивенсон выпустил в соавторстве со своим пасынком Ллойдом Осборном. Но что означает подобное соавторство? Как могло сложиться сотрудничество прославленного писателя с ничем особенно не выделявшимся и еще очень молодым человеком? Еще при жизни отчима Ллойд Осборн опубликовал самостоятельно один рассказ, а потом, когда Стивенсона уже не было, он напечатал несколько романов, новеллы и пьесы. Так что имеется возможность объективно оценить его данные — весьма средние. В самом деле, что-либо значительное подсказать Стивенсону Ллойд был едва ли способен. Его соавторство хотя и не являлось мистификацией, но в то же время не было действительным. Оно формально: приобщая Ллойда к своей работе, поставив его имя рядом со своим на обложке, Стивенсон обеспечивал за ним в дальнейшем авторские права.

В эпилоге «Потерпевших кораблекрушение» это произведение охарактеризовано как «отражающее варварские нравы и сомнительную мораль, где все сводится к погоне за деньгами и чуть ли не на каждой странице звенят доллары; где нашла отражение беспокойная суета нашего века; где читатель переносится с континента на континент, с моря на море, так что эта книга не столько роман, сколько панорама, и где конец обагрен кровью…»