Потолок одного героя

— Про-хх…

— Я зде-Есь стоял!

— … от-ходите! Отходите, я вам говор!..

— Да ну-у!

Я моргнул.

Знакомая со времён торговли при дворе, тягучая волна из ора и душного воздуха ударила в лицо. (Я покрепче вцепился в скарб). Голова моя втянулась, а плечи сами «сложились», чтобы занимать поменьше места.

Два окна и четыре очереди. Молодые «шли на приступ», а пожилые наблюдали со стороны. Все лавки были заняты.

— Ай! — Стоило на секунду отвлечься, и острый, с кованным навершием, каблук едва не пробил сапог. — Оч-ень рад.

Копна рыжеватых волос. Девушка взглянула… словно это я к ней прикоснулся. «АХА-х!»

— Гратц! Где Гратц⁈ — голос, как из жестяной трубы, летел над головами. — Господин Гратц!.. Вам нужно взять бумаги!..

Меня толкнули. Толкнули снова и развернули на месте. Направили к краю толпы.

Я кивнул одним подбородком, бессильно:

— Простите, это вы последний?

— Да я! — пробасил низкий мужчина с длинной, но узкой бородёнкой. — Я!

Немного подумав, я с трудом переместился в соседнюю очередь. Очень неудачно: поймал чей-то локоть под рёбра. Мешок мой зацепился за пряжку на ремне тощего парня.

Я вцепился в кошель.

С протяжным, пронзительным треском ткань разошлась… Кружевное исподнее посыпалось на пол… Люди начали по нему ходить. Спотыкаться… Я зажмурился. С сомнением открыл глаза.

Брань неслась со всех сторон.

— … споди-ин ТрАН!.. ГОСПОДИН!

Отовсюду сыпались упрёки… так что голос прорвался далеко не сразу. Между плечей и животов, я заметил очень широкого, с зализанными на затылок волосами, человека. (Меня толкнули). Тот стоял у внутренних дверей, а пара лиц в здешней форме в два уха объясняла ему в чём дело. (Толкнули).

Наконец кивнув, мужчина поднял слегка зеленоватый медный рупор:

— ГОС-пОДИН ТРАН! — захлебнулся металл на букве «пэ». — Р-рАЗОЙДЕТЕСЬ, ГОСПОДА!

Выкрики притихли. Люди энергично пытались понять, о чём, о ком идёт речь. Понемногу толпа распалась. Я остался на месте. Люд с неподдельным интересом изучал… мои сапоги. «Я выброшу их… к ястребу под хвост… Сожгу!»

— Сэр! Что же вы! — подхватил меня под локоть очень юркий и живой на вид сотрудник. — Я прошу Вас, господин.

Юная девушка, в точно таком же строгом чёрном платье, уже подбирала моё бельё. Она профессионально улыбалась.

«… Ястреб!»

* * *

Пройдя по коридору, я оказался перед чёрной тяжёлой дверью. Прошёл в кабинет. Сел в мягкое кресло. Взял бокал, раз уж мне его предложили… Девушка всё с тем же выраженьем поднесла закуску… Поклажу я положил рядом с бедром… чтобы та не мешала.

«Зализанные волосы… на озере я такой причёски не видел».

Банкир раскурил тонкую трубку. С ягодной отдушкой, белёсый дымок очень скоро смешался с ароматом томлёной говядины.

Джастис расправил пару салфеток на коленях.

Пробуя ростбиф, он мельком расспросил меня про двор. Про Кранвай.

Про то, как обстоят дела в «главном офисе».

Очень-очень долго мужчину занимал вопрос: как это столь молодой человек сумел расправиться с целой шайкой разбойников⁈

Я не ответил.

Про себя трижды проклял «Биографию Трана», что до сих пор подбрасывала мне такие вот детали.

Он спросил про мою семью.

— Вы только не удивляйтесь. По городу ходит слух, будто бы вы…

— Почти обнаженный и на крыше?

— Да.

— А по вашему, я должен был проверить работу стражи, зайдя с центрального входа и предупредив об этом за восъмицу? Я рыцарь короля, и не могу позволить себе относиться к обязанностям формально.

Вышло неплохо.

Подняв бокал, я проглотил остаток, наслаждаясь приятнейшим послевкусием.

— Сер, Вы… глыба, — утёр навернувшуюся слезу банкир. — Мне даже не верится, что я, простой заливец, так легко могу… беседовать с Вами.

Уже после закрытия Хиллар довёл меня до сквера. Склонил прилизанную макушку и трижды пожал мне руку. И даже обнял.

Показав все знаки уваженья, он отступил. Шагнул на лесенку кареты. Кабина покачнулась на тщательно промазанных ремнях.

Забравшись наконец, мужчина прикрыл за собою дверцу. Кнут очень живо прошёлся по спине гнедого, и малый разбитного вида, прохожий, скоро сошёл с мостовой.

Было темно и душно.

Солнце уже почти что скрылось, и на глубоком сером поле богов показался полный месяц.

Без пятнадцати швен, поклажа в моих руках стала заметно легче.

— Через арку и налево, — повторил я наставленье… — Вплоть до деревьев.

Посмотрев по сторонам, я перебежал мостовую. По широкому кругу обошёл водоём со схлестнувшимися в камне быком и жеребцом [1]. Пройдя небольшой зелёный островок насквозь, добравшись до старого клёна я нырнул в нагретую летним солнцем проходную. Замедлил шаг.

Город скоро серел, и прогал показалась мне необычайно тёмным. Тихим и пустым…

Чуть подбросив поклажу, я поудобнее ухватился за грубый, штопанный рубец на боку. Ощутил тепло металла на коже. На груди.

Я вышел… на слабоосвещённую улицу. Свернул… налево.

Медленный выдох.

Осталось лишь дойти до парка.

С облегченьем я заметил: с наступлением ночи прохожие не исчезли. То один, а то другой, люди вполне приличного вида, появлялись в поле зрения.