Читаем Потом была победа полностью

— Иди к нам в разведку, сестрица! — крикнул Юрка и помахал рукой тоненькой санитарке с замысловатыми кудельками, выглядывавшими из-под пилотки.

После боя на плацдарме Попелышко держался как бойкий петушок. Когда по привычке один из разведчиков хотел послать Юрку мыть котелки, Попелышко ответил ему, что денщиков в Красной Армии еще в семнадцатом году отменили, и предложил разведчику самому поскорее управиться с собственным котелком, а то в грязную лоханку тот ничего больше не получит.

Наверное, бродил в голове Юрки угарный хмель оттого, что жив и идет с ребятами на запад, видит небо, слышит, как шумят сосны, как подчиняется ему каждый мускул, каждая жилка. Может, видел он уже в мечтах на своей груди сверкающую боевую медаль, которую, по словам разведчиков, ему должны были дать.

Орехов покосился на Юрку, махавшего вслед удаляющейся в грузовике блондинистой сестричке, и спросил:

— Тебе что, голову напекло?

— Нет, а что?

— Так со стороны кажется, — ответил Николай и прибавил шаг.

Юрка опустил руку и вдруг вспомнил Светланку, которой он уже четыре дня не писал писем. Он густо покраснел, прибавил шагу и больше не поднимал глаз в сторону дороги, где тянулась колонна медсанбатовских грузовиков.

«Кажись, сберег Юркину нравственность», — насмешливо подумал Орехов, и в этот момент его окликнули из окна автобуса с красным крестом.

— Евгения Михайловна! — радостно отозвался Николай и подбежал к автобусу. Дверь распахнулась, и он на ходу вскочил внутрь.

— Цел? — Евгения Михайловна усадила Николая на брезентовый мешок. — Слышала, что ты в штурмовую группу пошел… О вас по всей дивизии теперь слух идет. Признаться, думала, что снова придется штопать старого пациента.

— Нет. Я теперь увертливый, — ответил Орехов. — Зачем вам лишнюю работу давать? У вас и без меня ее довольно.

— Грязный ты какой! — ужаснулась Евгения Михайловна. — Ссадина под ухом, скула ободрана. На кулачках, что ли, с немцами схватывался?

— Всякое было, — вздохнул Николай и неожиданно стал рассказывать Евгении Михайловне про бросок штурмовой группы и про бой в траншее.

Евгения Михайловна молчала. Не могла она ничего сказать Николаю. Все слова оказались ненужными и мизерными по сравнению с бесхитростным рассказом старшего сержанта Орехова, которому она когда-то, невероятно давно, в уральском госпитале отстояла ногу.

На развилке Орехов выскочил из автобуса. Евгения Михайловна крикнула вслед Николаю:

— Загляни в медсанбат! Я тебе помыться устрою…

Орехов перескочил канаву, уселся на пеньке под березой и закурил. Разведвзвод он обогнал километров на пять. Можно и отдохнуть, пока подойдут ребята.

Небо было застывшим, знойным и неправдоподобно голубым. Облака казались ватными хлопьями, брошенными на дно огромной опрокинутой чаши. Пыльные листья висели тяжелые и недвижимые. По корявому стволу березы озабоченно бегали муравьи. Невидимая в листве, потренькивала какая-то пичуга. Когда ей удавалось вытащить из складок коры червяка или личинку, раздавалась короткая торжествующая рулада…

Мимо шли грузовики, катились повозки, гремели тягачи. По обочине серыми призраками брели солдаты.

На юго-востоке гудела канонада. Глухая и настойчивая. Казалось, неутомимые жестянщики уже который день стучат там молотками по железным крышам. Ночью в том краю светилось ровное зарево, и гудение пушечной стрельбы доносилось слышней.

Ныли усталые, натруженные многодневной ходьбой ноги. В икрах пощипывало, болели колени, ступни были тяжелыми. Автоматные магазины, заткнутые за голенища, казались калеными кирпичами.

Николай выдернул их, подложил под голову мешок и растянулся на траве, задрав на пенек ноги. В икрах перестало щипать, кирзачи полегчали и вроде показались просторнее. Много ли человеку надо?..

Орехов задремал и не услышал, как подошли разведчики. Лейтенант Нищета, подмигнув ребятам, шутливо клацнул затвором автомата, и этот металлический щелчок прозвучал громче колокола над ухом. Николай рывком оттолкнулся от пенька, вскочил на ноги и, услышав громкий смех, окончательно проснулся.

Солнце уже склонилось. Нищета поглядел на часы, поскреб пальцем под пилоткой и объявил привал.

— Завтра пораньше встанем, — сказал он. — Сегодня уже ходули не идут.

Тотчас же нашли метрах в ста от шоссе подходящую полянку, скинули мешки и соорудили костерок.

Орехов не стал дожидаться ужина. Он поднялся и пошел в лес.

— Ты куда? — спросил Нищета.

— Пройдусь немного. — Николай заторопился, чтобы лейтенант не задал еще какого-нибудь ненужного вопроса.

Когда разведчики устраивали привал, Николай приметил на шоссе повозку, на которой сидел рябой безбровый старшина, не по чину перепоясанный офицерской портупеей.

Это был Узелков, помощник командира женского снайперского взвода, во время наступления следовавшего в тылах дивизии.

Опыт разведчика подсказал, что привал взводу Узелков устроит не дальше чем в полукилометре от шоссе.

Николай шел напрямик по лесу охотничьим легким шагом, придерживая локтем автомат.

Перейти на страницу:

Похожие книги