Потом я проснулась

— Надо же, как засели лекции у тебя в голове, раз даже удар о каменный пол не смог выбить их из тебя, — рассмеялся мой собеседник, однако тут же посерьезнел. — Чему тебя учил Сол? Кем ты должна стать?

Об этом мы со второй Аной не говорили, и я только беспомощно развела руками. Это явно не понравилось мальчику, и он нахмурился.

— Что, совсем ничего? Надо же… Да, сложно стать жрицей, если в голове пусто.

— Не без твоей помощи, заметь, — огрызнулась я.

Мне было неприятно обвинять Агера в том, в чем, в принципе, не было его вины, но что мне оставалось? Единственный способ выбраться из всей этой ситуации целой и невредимой был в том, чтобы никто ни о чем не узнал. Для этого мне нужно было сыграть роль местной Аны максимально достоверно.

— Да помню я, помню, можешь не тыкать меня в это носом каждый раз, — отозвался мальчик, взъерошив себе волосы на голове. — Тебя готовят к жречеству. Ты обучалась пять лет, следующий этап — инициация. Если все пройдет удачно, то ты станешь младшей жрицей и войдешь в пантеон Иштар.

— Кого?

— Иштар. Что, и этого ты не помнишь?! Ну, это уже ни в какие ворота… Ладно, извини, — заметив, что я готова выйти из себя, Агер вытянул перед собой руки, признавая свою неправоту. — Иштар — великая богиня любви и войны.

— Разве это не противоречит друг другу?

Я никогда не интересовалась мифологией древних и теперь горько сожалела об этом. Давным-давно мама подарила мне толстенную книгу «Мифы народов мира», но мне было неинтересно читать ее. Правда, картинки там были забавные, а некоторые изваяния, изображенные на них, были даже без одежды. Но в тот момент мне это мало чем могло помочь, так что я прикинулась дурочкой.

— Может быть, и противоречит, — пожал плечами Агер. — Но у Бальтазара свой взгляд на это. В его понимании все ипостаси этого мира связаны и не могут существовать отдельно друг от друга. Любовь может быть как созидательной, так и разрушительной, причем ни одна ее разновидность не является единственно верной. Забавно…

Рассказчик вдруг замолчал и с улыбкой взглянул на меня.

— Что забавного?

— Совсем недавно ты сама выступала в роли лектора, а я лишь слушал. Теперь мы поменялись ролями. Странно иногда жизнь поворачивается.

— А почему я тебе это рассказывала?

— Так я сам-то с Солом ни разу не общался, так что все эти премудрости от Бальтазара до меня не дошли бы, если бы не твоя помощь. У меня другое предназначение.

— Какое же?

— Я — воин!

Агер с гордостью ударил себя в грудь, и я чуть не рассмеялась — мальчишки все похожи друг на друга, о каком бы мире ни шла речь. Внезапно мне в голову пришла мысль, от которой по моей спине побежали мурашки.

— Постой… А если я пройду эту… как ее… инициацию — что будет потом? Я стану жрицей — и мне что, нужно будет жить в храме?

— Конечно, как иначе?

— А ты?

Мальчик тут же помрачнел и опустил глаза.

— Я отправлюсь на войну.

— А как же наша клятва?

— Это судьба, ничего не поделаешь.

— Вавилон с кем-то воюет сейчас?

— О чем ты говоришь? — удивился Агер. — Война не прекращается вот уже триста лет. Воины нужны постоянно, и если мне повезет уцелеть в битвах, я вернусь богатым человеком. Смогу построить себе большой дом, женюсь…

Сказав это, юный воин осекся и почему-то покраснел. Тогда мне подобная реакция показалась странной, но я, конечно, не стала заострять на этом внимания. Вместо этого я заглянула в глаза Агера и спросила:

— Ты хочешь сказать, что после экзамена мы можем больше никогда не увидеться?

— Такое возможно, — кивнул он. — Но мы уже обсуждали это. Жаль, что ты не помнишь. Стать жрицей — едва ли не самый удачный вариант для тебя. Если ты провалишься, то, скорее всего, тебя отдадут замуж за Гадеса. Поверь мне, это намного хуже, чем купаться в роскоши и раз в пару дней появляться перед публикой.

— Кто такой Гадес?

— Да есть тут один… — мальчик состроил презрительную гримасу. — Жирный тупой хряк! Но богатый, к сожалению. Он давно имеет на тебя планы и даже как-то пытался выкупить твою свободу.

— То есть как это — выкупить?!

Эти новости совсем не понравились мне. Что это за место такое, где какой-то богач может покупать и продавать людей? На уроках истории мы проходили рабовладельческий строй, и мне совершенно не улыбалась перспектива попасть в подобное положение.

— Я вижу, нам придется много работать с тобой, — вздохнул Агер. — Но ничего, не бойся, все будет хорошо.

— Я и не боюсь, — тут же отозвалась я. — Просто мне неприятно.

— А кому сейчас легко? — снова пожал плечами мальчик с таким видом, будто говорил о чем-то естественном. — Такие времена. Ты либо соглашаешься жить по правилам, либо правитель решает сам, что будет лучше для тебя. Но это не самое плохое, поверь мне. Гораздо хуже сгинуть в землях песочных демонов.

— Кого? Что за земли?

— Это место, откуда еще никто не возвращался. Говорят, там никогда не светит солнце, вместо воды там грязь, а воздух такой плотный, что сквозь него приходится прокапывать себе проходы.

— Кто говорит?

— Не знаю. Люди говорят.

— Как же такое возможно, если оттуда, по твоим словам, никто не возвращался?