Потомки Нэнуни

— Похвально. Должен сказать, что постоянно слежу за вашими публикациями в альманахе «Известия». И хотя не археолог, но с большим интересом прочел статью «Кухонные остатки», о стоянке доисторического человека. Думаю, это большой вклад в науку об Уссурийском крае. Но больше всего, конечно, обрадовала ваша имбириза — «овсянка Янковского». Вы знаете, это открытие произвело фурор среди орнитологов: мне писали, ее считают жемчужиной дальневосточных коллекций.

— Да, занимательная птичка. И что интересно: я нашел ее около Посьета и больше нигде не встречал. Видимо, ареал этого вида очень ограничен.

— Знаете, наш главный орнитолог профессор Тачановский писал мне, что, благодаря вашим сборам на Аскольде, составленный им список птиц Восточной Сибири вырос на одиннадцать единиц! Что у вас еще нового в этой области?

— Пока почти ничего. Честно говоря, хозяйство отнимает слишком много времени и сил. Для птиц не остается досуга. Вот жуки и бабочки, замечаю, встречаются отличные от аскольдинских, но с ними тоже придется повременить, — нет помощников, Ольга с головой ушла в детей и хозяйственные дела. Жду, когда подрастут ребята, будут помогать.

ДЕТИ

Зима — лето, зима — лето. Заботы, тревоги — некогда оглянуться. Так промчались на Сидеми восьмидесятые годы. У Янковских появилось еще четверо детей: Анна, Ян, Сергей и Павлик. У Геков три дочери. Сына мореход так и не дождался. Теперь он уходил все дальше на север, на более длительные сроки. Из Японского перекочевал в Охотское, оттуда в Берингово море. Охотился на китов, на ведомственном судне «Сторож» охранял лежбища котиков, боролся с иностранными браконьерами. Описывал берега, составлял лоции[2].

А на Сидеми обе семьи трудились от зари до зари, жили очень скромно. Обувались в самодельные сыромятные моршни и ичиги, питались в основном тем, что давала охота, рыбалка, домашнее хозяйство. Белый хлеб бывал большой редкостью, сладости — тем более.

Длинными зимними вечерами при свете тихо поющей керосиновой лампы Михаил Иванович обучал детей грамоте, арифметике, истории, географии, немецкому и латыни. Флегматичный Александр и подвижные дети Ольги Лукиничны — Елизавета, Юрий и Анна, сопя, скрипели перьями, Ян и Сергей то слушали, то возились. Павлик ползал в ногах у матери, занятой шитьем.

Летом отец тренировал старших в стрельбе, плавании, верховой езде. Учил, как различать, как ловить и препарировать зверьков, птиц, бабочек…

Жарким июньским днем на безлесую Лысую гору в северной части долины карабкалась группа. Янковский вывел на практику свой заметно подросший «выводок».

— Папа, смотрите, какая гадюка! — самая маленькая, но шустрая и зоркая Анна первой заметила змею.

— Ага, вижу. Молодец, Нютка, — Михаил Иванович больше всех любил младшую, энергичную и смелую дочь. — Смотрите, как ее нужно брать…

Он быстро и ловко прижал гадюку палкой к земле, защемил шею расщепленным концом палки. Потом взял змею пальцами позади головы и дал обмотаться вокруг руки. Она в ярости раскрывала пасть, показывая зубы, но повернуть голову не могла.

— А ну дай ей схватить твою палочку!

Анна приблизила к ощеренной пасти тростинку. Щелк! Острые зубы оставили на ней заметные вмятины, наполненные сверкающими на солнце прозрачными каплями яда. При следующем укусе капли стали меньше, а после третьего и вовсе иссякли.

— Теперь яд накопится не скоро, можете перехватить шею и нести гадюку домой. Мама посадит ее в спирт. Так мы соберем для музея все подвиды щитомордников. На Сидеми я насчитал их семь.

Он рассказал детям, что в первые годы гадюки встречались очень часто, постоянно кусали собак и лошадей. Одну кобылу, несмотря на все усилия, спасти не удалось. Однако теперь табуны вытоптали змей.

Лиза широко раскрыла ясные голубые глаза:

— Значит, если она все-таки ужалит, можно умереть?

— Наша гадюка не так опасна, как кобра, гюрза или гремучая змея, но — особенно в жаркий день — действие ее яда очень сильно. Если нет ранки во рту, не потресканы губы, сразу же постарайся высосать яд. Еще надежнее сделать надрез, так чтобы поглубже захватить следы зубов. Кровь вымоет яд. Но все равно нужно перехватить чем-то: веревочкой, лентой, шнуром — повыше укушенного места, поставить уксусный компресс. У нас здесь встречается змеиная трава, я вам ее покажу, она похожа на коноплю. Компресс из нее хорошо вытягивает яд. А собаки, я сколько раз видел, после укуса выискивают и едят целебную для них травку, хотя этому их никто не учит…

В следующее воскресенье Михаил Иванович повел ребят на сопку против усадьбы. За десятилетие на полуострове не произошло ни одного пожара и сохранившиеся в земле корни могучих когда-то лесов начали буйный рост. Сопка густо поросла почти всеми породами дальневосточных широколиственных деревьев. Для наблюдений за зверьем от ее вершины до подножия прорубили широкую полосу, назвав гору Просека. Вместе с лесом здесь, естественно, появились разнообразные лесные жуки, бабочки, птицы. Просека стала ближайшим к дому заповедником.