Потомок Святогора

— Значит, этот русский ушёл домой, а татары ждали его в лесу, — предположил князь. — Предатель где-то здесь, у нас живёт. Что будем делать, Семён Андреевич? А ты иди, Демьян, иди.

Демьян ушёл.

— А я считаю, что этому предателю щас горше нашего, — почесал бороду боярин.

— Почему же?

— Да с него ж спросят, куда отряд делся и как сам остался жив.

— Верно мыслишь, — кивнул князь. — Но всё же ухо востро надо держать. А негодяя надобно выявить и предать смерти.

— Постараемся, — пообещал боярин. — Хотя трудно будет. Не найдя татар, он затаится или вообще убежит из княжества.

— Ну ладно... — Князь встал. — Неприятностей, похоже, не избежать, однако пора к гостям возвращаться.

Ужин продолжался. На князя глядели уже пьяные лица. Святослав сел на своё место, налил кубок мёда крепкого, выпил в три глотка, шумно выдохнул, закусил жирным куском севрюги. Заблестела борода, по рукам потёк рыбий жир.

— Братцы, — даже не захмелев, заговорил князь. — Беда на нас надвигается. Беда лютая. В Орде замятия великая, а во Владимирском княжестве повздорили Александровичи. Сыны Невского никак не поделят отцовский стол великокняжеский. Вскоре ждите Неврюеву рать новую, да и Соднома уже больше не будет, откупил наше баскачество бесермен Ахмат. Быть крови. А пока, ежели хотите, продолжим гулянье. Не хотите — давайте выпьем на посошок и отдыхать, а утром по домам...

Пока в Перемонще допивали последние чарки, Аникей добрался до Куликов. Из-за горизонта пробивались первые, предутренние лучи солнца, но Аникею некогда было созерцать красоту пробуждающегося небесного светила. На месте куликовской засады он увидел страшную картину: все сторожа побиты, добро разграблено.

— Так вот о чём в первую очередь молвил Шумахов, — пробурчал под нос Аникей. — Засада разгромлена, а Васька, раненый, еле ноги унёс...

Солнце выглянуло из-за вершин деревьев и начало припекать лица убитых. От трупов понесло зловонием, и у Аникея перехватило дыханье. Лица погибших были чёрными и частью уже объедены насекомыми и мухами. Недалеко зловеще каркали вороны, они тоже хотели присоединиться к трапезе. Трупы уже нельзя было трогать, и Аникей соорудил из прутьев кустарников плетёные настилы под тела, ими же и прикрыл их. Выкопал каждому по неглубокой могиле и похоронил убиенных невдалеке от заимки.

«Так-то лучше, — подумал. — А потом перезахороним как положено, с отпеванием».

Тем временем очнулся Клоп. Он лежал в овраге и не сразу сообразил, где находится и что произошло. К тому же от удара о землю сильно гудела голова. Клоп отряхнулся, сбил пыль и грязь с одежды. Выйдя из оврага, увидел мёртвого коня и вспомнил о ночном происшествии.

«Пешком не доберусь», — вздохнул, но всё же побрёл в обратном направлении. На его счастье, попутно ехали четыре подводы со строевым лесом для ремонта онузского детинца. Увидя всего в ссадинах, оборванного незнакомца, работники с подвод насторожились и приготовили на всякий случай топоры.

— Кто таков и откель топаешь? — спросил одетый в домотканый серый армячишко мужик.

— Выручайте, православные! — чуть не плача, взмолился Клоп. — У вашего князя Святослава Ивановича гуляет мой князь Олег Ростиславич Воргольской... А я ночью по свежему воздуху поскакать люблю. Вот и налетел на злых людей. Коня мово подстрелили, а меня обобрали, избили...

Княжьи работники переглянулись.

— Так это твоя лошадь на дороге валяется с простреленной шеей? — спросил, продолжая с недоверием глядеть на Клопа, всё тот же мужик, видимо старший. Он не выпускал из руки топор.

— Моя! Моя! — торопливо заголосил Клоп. — Ох, заберите, братцы, до Онуза. Век буду помнить доброту вашу и молиться за ваше здоровье!

Мужики потеснились, и так незадачливый лазутчик добрался, на сей раз без приключений, до урочища Перемонще. Но, не доезжая немного до места, он неожиданно спрыгнул с подводы и мгновенно скрылся в лесу.

— Разбойника мы подвезли! — закричал старшой. — Надо немедля доложить князю Александру Ивановичу!

Остальные мужики загалдели:

— В лесу у нас разбойники появились, на гостей нападут!..

— А откудова они о гостях знают?..

Но долго раздумывать не пришлось. Скоро работники увидели Семёна Андреевича и рассказали о попутчике.

— Я так и знал... — И Семён Андреевич поспешил в терем, где после ночного гулянья отдыхали хозяева и гости.

А в это самое время Клоп незаметно подкрался к своим и окликнул сторожевого воина. Тот раскрыл рот, увидя Ефимова гонца в таком неприглядном виде, но Клоп приставил палец к губам и просипел:

— Тсыыы!

А потом, ничего не объясняя, потребовал немедля разыскать Ефима.

Ефим тоже удивился жалкому виду неуловимого Клопа.

— Что, маху дал? — с издёвкой спросил он.

— Перехитрил меня липецкий дружинник, — чуть не плача, прохрипел Клоп. — Перехитрил!

— Поручить ничего никому нельзя! Они теперь знают о наших проделках, не сносить нам голов. Забирай любого коня и скачи в Рыльск, подальше отсель. Потом поговорим. И смотри, в Воргол не заявляйся! — погрозил кулаком Ефим...