Потомок Святогора

— Речи князей Александра Ивановича и Даниила Александровича — речи мужей достойных. Бесерменов действительно нужно бить на подступах к нашим рубежам, но не пустить баскака мы не имеем ни сил, ни права...

Он умолк, и в горнице воцарилась тяжёлая тишина. Первым не выдержал её гнёта Гаврила Васильевич Космач. Чувствуя невольную вину за действия свата (чёрт бы его, Рвача, побрал!), Космач начал усиленно сопеть и шаркать под лавкой сапогами. Воронежский же воевода продолжил:

— Согласен с князьями, что нужно немедля укрепить детинцы во всех городах, вооружить смердов и городской мастеровой люд. Но первыми военные действия начинать против баскака не след, дабы не озлить Орду. Ведь за одного убитого татарина от княжества камня на камне не оставят. И применять силу против татар надо только в крайнем случае, когда уж совсем невмоготу будет. Я так думаю! — И воевода сел.

Другие думцы тоже высказались, а князь Святослав заключил:

— Господа! Новый час испытаний выпал на нашу долю. Я внимательно всех выслушал и пришёл к выводу, что не пущать баскака мы не имеем права, но и терпеть бесчинства не намерены. Пустим Ахмата, а там посмотрим. Но к встрече гостя должно приготовиться. Нынче же начнём укреплять стены липецкого детинца, подправим также крепости Воронеж и Онуз. Вооружим ополчение, благо, что заказ наши кузнецы-мастера получили. И, насколько я знаю, оружие уже есть в достаточном количестве. Гаврила Васильевич! — посмотрел князь на Космача. Боярин снова заёрзал на лавке, будто его кто-то кусал. — Зайдёшь в мою горницу после думы, обмозгуем поведение твоего свата-иуды. А остальных попрошу каждого на своём месте сделать всё для укрепления оборонительных сооружений княжества, выкупа оружия и готовности дать в любой момент отпор врагу.

Дума зашевелилась, люди стали расходиться. Князь Святослав повернулся к брату:

— Слыхал, Василий Шумахов сказал, что у Ахмата служит человек, очень похожий на меня?

— Нет! — удивился Александр.

— А может, это наш брат нашёлся?

— Что-то не верится, — пожал плечами князь Александр.

— Ладно, — кивнул Святослав. — Это по прибытии Ахмата обязательно выясним.

Князь Липецкий прошёл в соседнюю горницу; за ним засеменил, виновато пригнувшись, Гаврила Васильевич. В горнице посветлело. Тучи, носившие дождь, стали разбегаться, и солнечные лучи, вырвавшиеся из облачной темницы, ударившись о слюдяные окна, разбрызгивали разноцветные радужные огоньки. Святослав Иванович сел в любимое греческое кресло, подаренное баскаком Содномом, Гавриле Васильевичу указал на лавку. Немного помолчал, собираясь с мыслями, и мягко сказал:

— Ты, Гаврила Васильевич, не волнуйся. В твоей верности мы не сомневаемся.

— Да я за тебя, княже, — вскинулся Космач, — готов нынче ж голову сложить!

— Головы мне твоей не надо, — улыбнулся князь. — А вот службу сослужить верную ты обязан.

— Что прикажешь, всё исполню, Святослав Иванович, — заверил Космач.

— Не сомневаюсь, — хитровато прищурился Святослав. — Тогда к делу. Говорят, Рвач уже вернулся.

— Говорят...

— Ну так вот. Если вернулся, то немедля поезжай к нему в гости. Сватья же всё-таки.

— Да-а, — заморгал глазами боярин. — За грехи мои послал Бог такого свата, будь он неладен! От такого свата хоть в омут кидайся!

— Ну-ну, не горюй, — успокоил Космача князь. — А оно, может, и к лучшему, что именно ты состоишь в родстве с этим выродком. Ты явись к нему и выведай у него все намерения Ахмата...

«Чёртов сват! — мелькало в голове у Космача. — Опять припёрся воду мутить. И что с ним князь церемонится? Давно приказал бы башку отбить!»

А Святослав вдруг рассмеялся:

— Убить мы его всегда успеем, боярин. Но убить легко, а что толку? На его место баскак найдёт другого предателя, которого мы не сможем выследить. А этот вот он, весь на виду. Только ты, Гаврила Васильич, поаккуратней с ним, не выдай ненароком своих намерений. Побольше ругай меня...

— Что-о-о? — испугался боярин.

— Ругай, говорю, меня посильнее.

— Да ты что, княже?! Разве ж я могу ругать своего добродетеля?

— Гаврила Васильевич, надо! Понимаешь — надо. Поругаться на князя ради его же пользы не грех. Ничего тут страшного нет, главное, чтоб Рвач тебе поверил и раскрылся. Я ценю твою преданность, но преданным нужно быть не только на словах, но и на деле. А дело наше главное — посрамить врагов.

— Не знаю, получится ль притворяться у меня!

— Должно получиться.

— Должно?.. — задумался на мгновенье боярин. — Ладно, всё сделаю, как прикажешь, княже!

— Ну и хорошо, Гаврила Васильевич, иди. Как добьёшься от него чего путного, — сразу ко мне.

Глава двенадцатая

— Андрюха, брат, неужто жив?! — забыв все боли, прохрипел Василий, увидя на пороге Андрея Кавыршу. — Иль я в бреду?

Андрей кинулся к постели друга.

— Лежи-лежи, — придержал он рванувшегося с кровати Василия. — Я уже знаю, что настигли тебя басурмане!

— Настигли! — пустил скупую мужскую слезу бирич. — А ты-то как ушёл? — Василий так опешил от встречи с Андреем, что не заметил стоявшего сзади князя.