Потомок Святогора

Макар легонько, жалеючи, подстегнул пару. Лошади взбодрились и перешли на рысь, шлёпая копытами и раскидывая в разные стороны грязь, которая залетала и в повозку. Рвач угрелся под покрывалом и задремал.

Ефим Матвеевич ехал из ставки Ногая. Он называл себя купцом, но на самом деле был сущим разбойником. Жил в Онузе, но по характеру и образу жизни весьма отличался от земляков. За необузданный нрав ему и дали кличку — Рвач. Однако в Орде он был своим человеком, был вхож даже к хану. Там он одаривал всех, и его не трогали. Говорили, что у него в разных местах имелись разбойные шайки, которые грабили купеческие и княжеские караваны. Многие знали Рвача в Новгороде Великом, во Владимире, в Нижнем Новгороде, в Рязани. Везде он имел своих людей. Чтоб легче сплавлять награбленное, жил поближе к Дикому Полю, в Онузе.

Вот и сейчас, после очередной вылазки в степь, Рвач возвращался домой с большим прибытком. Раньше ему в грязных делишках мешал Содном, но сейчас этого «выродка», как называл прежнего баскака Рвач, уже не было, а о новом он прослышал одним из первых и явился к нему на поклон с подарками. Татарскому бесермену Ахмату Рвач понравился, и он сразу же поручил ему присмотреть в Воргольском и Липецком княжествах места для строительства слобод, в которых он, Ахмат, будет собирать верных людишек и с их помощью грабить княжества.

— Слободы ставить на Руси баскакам запрещено ещё ханом Батыем, — засомневался было Ефим Матвеевич.

Но Ахмат отрубил:

— Кому-то, может, и запрещено, а мне сам Ногай разрешил делать в моих владениях всё, что захочу. Темник Ногай сейчас в Орде хозяин.

Рвач осёкся и, прикинув, остался доволен поручением Ахмата. Теперь ему и сам князь Святослав не князь, а подданный. Всем известно, что баскак выше князя, значит, и он, порученец баскака, тоже выше, потому как сам будет от князя требовать дань, а не наоборот.

Пока ехал, присматривался, где ставить слободы. Одну лучше между Ворголом и Липецем, чтобы и оттуда и отсюда добро везти в одно место. На Дону, в устье Репеца, — тоже подходящее место для скопления товара и всякого другого богатства... С этими мыслями Рвач уснул.

Домой он прибыл, когда уже совсем стемнело, потому приезда его никто в Онузе не заметил, кроме разве что сторожей, стоявших на городских воротах.

Глава одиннадцатая

После встречи с биричем Василием Святослав Иванович собрал боярскую думу. На думу был приглашён и настоятель Поройской пустыни преподобный игумен Зосима.

— Господа бояре, — медленно заговорил князь Святослав. — Из Орды дурные вести. Там побеждают бесермены!

Бояре (в основном старшая дружина) переглянулись, заволновались.

— Соднома убрали. Баскаком теперь будет бесермен по имени Ахмат. Говорят, зело лют и беспощаден к православным. По словам Василия, к нему уже переметнулся предатель, называющий себя купцом, Рвач, который с каким-то поручением едет, а может, уже и приехал к нам, в Липецкое княжество.

Князь посмотрел в сторону боярина Космача, доводившегося Рвачу сватом. Невольно и все сидящие повернули взоры. Гаврила Космач, почуяв особое к себе внимание, как-то съёжился и виновато забегал глазами. Но князь заявил:

— Гаврила Васильевич, мы к тебе не в претензии. Брат за брата не в ответе, а тем более за свата отвечать резона нету. После думы поговорим наедине.

Космач успокоился, а Святослав Иванович перевёл взгляд на остальных:

— Ну? Что будем делать?

Первым заговорил князь Александр:

— Вооружать ополчение надо. Укреплять кремники. Готовить дружину. Отпор надо дать поганым!

— А что скажешь ты, Даниил Александрович, князь Воронежский?

Княжич скраснел и смутился, услышав в свой адрес такой громкий титул. Хотя Даниил ещё не совсем оправился от ран и переживаний после столкновения с татарами, но всё же держался молодцом и бодро восседал в деревянном кресле по левую руку от князя Липецкого. И пусть чувствовалось смущение в его мягком юном голосе, но была явная твёрдость в намерениях. Бояре переглянулись, но не удивились. Все князья липецкого рода были тверды в годины испытаний, вот и Даниил выказал такой же характер.

— Княже! Я готов умереть в битве под твоим червлёным знаменем! Нельзя пускать в наше княжество бесерменского баскака. Встретим ненавистного ворога на подступах к нашим рубежам!

Святослав Иванович улыбнулся. Вспомнил, как когда-то и сам был горяч и несдержан. Александр Иванович тоже улыбался, и в глазах его чувствовалась гордость за сына. Да Александр, хотя и был не намного моложе брата, сам всё ещё оставался по-мальчишески дерзким и безрассудным. Может, оттого, что не чувствовал всей полноты ответственности за княжество, сидя за спиной старшего брата.

— Ну ладно, ладно! — немного остудил порыв Даниила Святослав. — Давайте-ка послушаем бывалого воина, воеводу воронежского Ивана Степановича Гольцова.

Воевода встал, разгладил рыжую окладистую бороду, пристально оглядел думцев. Никого не пропустил, угадав настроение и прочтя мысли каждого. Потом поклонился князьям в пояс и заговорил: