Потомок Святогора

Хоть и неловко было Ефиму, но всё-таки побрёл за Шумаховым. Василию он не мешал, и гость скоро перестал обращать на Ефима внимание.

Небо очистилось от облаков. Сильный ветер растащил их по углам небосвода. С севера потягивало на мороз. Василий побродил по лабиринтам воргольского детинца и крякнул: «Жидковат кремник! Пожалуй, Ахмат без особой натуги его возьмёт».

Он обернулся — Ефима рядом не было. Однако из-за угла деревянной церкви уловил на себе чей-то пристальный взгляд.

«Не, без присмотра не отпускают. Всё-таки надо ехать, — решил Василий. — Надоело! В Орде следят и здесь, на Руси, и то следят! И не кружным путём поеду, напрямик махну, через Черниговку. А татары попадутся — примем бой!»

Он вернулся в терем. Навстречу выскочил Демьян.

— Дёмка! — приказал Василий. — Подымай дружину! Уезжаем немедля!..

Вскоре, как растревоженный улей, загудел весь терем. Появился Олег Ростиславич.

— Что случилось? — с тревогой спросил. — Татары близко?

— Татар-го мы как раз и не боимся, — почти с вызовом ответил Василий. — И нечего об нас беспокоиться, княже, просто время нам убираться восвояси.

— Да что стряслось, объясни толком! Нельзя ехать середь бела дня!

— Нет, княже, — решительно мотнул головой Василий. — Мы — домой. Я передам Святославу Ивановичу твой ответ, и он будет ждать тебя в своём княжестве.

Вскоре дружина была готова.

Солнце поднялось уже довольно высоко. Его косые осенние лучи лениво поглядывали вниз. Свистящий, пронизывающий ветер принёс лёгкий морозец, который быстро сковал бесснежную землю.

Немного проехав по левому берегу Сосны, Василий повернул к броду. В засушливый год река была неглубока.

— Куда ты? — удивился Демьян.

— К чёрту в гости! — огрызнулся отец. — Неча у себя на Руси околесничать да тёмными путями, как разбойники, блудить. Мы дома, пущай татары боятся и окольными путями разъезжают.

Василий был раздражён, как никогда. Обычно рассудительный, принимающий взвешенные решения, сегодня он был просто неузнаваем.

— На Черниговку, други, на Черниговку! — после перехода через Сосну скомандовал он и, подстегнув своего вороного, рванул вперёд.

Г1о небу плыли редкие бело-серые перистые облака, наводя на землю тень. Подул холодный ветер, однако для привычных к лютым морозам русских всадников сиверко не был помехой. Крепкие и краснощёкие, они продолжали гнать коней. Смуглый Василий выделялся среди других и весёлыми цветами одеяния. На голове его ярко алела маковка собольей шапки-гречневика — Шумахов редко надевал шелом и кольчугу, как бы подчёркивая удаль молодецкую, пренебрежение к опасности. Бирич князя Липецкого действительно резко выделялся на фоне своей кольчужной братии.

Отряд шёл косяком по лесостепным просторам Липецкой и Воронежской Руси, и вдруг ветер повернул и ударил в лицо Василия и его спутников сильным запахом гари. Шумахов остановил отряд. К нему подъехал Демьян.

— Отец! — нахмурился. — Рядом Черниговка. Похоже, её жгут татары!

Неожиданно сзади послышался топот коня, и из-за кустов показался всадник, которого дружинники явно не ждали. Он, видно, тоже не ожидал остановки отряда и, резко осадив своего скакуна, на глазах у ошеломлённых липчан быстро развернулся и помчался обратно. Демьян хотел ринуться вдогонку, но Василий покачал головой:

— Стой, сын, нет смысла.

Подъехал Аникей:

— Василий Фёдорович, это Клоп.

— Что за Клоп? — удивился бирич.

— Да Олегов прихвостень из Рыльска, — пояснил Аникей. — Его Клопом кличут. Это он, бестия, за мной гнался в Куликах, да я его перехитрил. Его, кстати, по-христиански Евстигнеем зовут.

— Понятно. Олег Ростиславич по-родственному нас провожает, — съязвил Василий. — Ну ничего, пускай пока потешится, может, полегчает.

— Василий Фёдорович, Клоп-то нам не опасен, но впереди татары, — заметил Андрей Кавырша. — Сразиться не боязно, боязно не выполнить задание князя. Не наше дело мечами звенеть, наше дело — переговоры.

— Андрюха, милый, да надоели мне эти переговоры, крови татарской пустить хочу! — И бирич подстегнул коня.

...Отряд напал на грабителей стремительно и неожиданно. Завязалась сеча.

— Дорофей, и ты здесь?! — вырвалось у Шумахова при столкновении с одним из врагов.

— А куда мне деваться? — отбиваясь от злых ударов шашки Василия, буркнул Дорофей. — Васька, рубись со мной и слушай внимательно. Костя Ломов ушёл ещё утром, и с ним я не смог передать важное со-о-б-ще-ние!.. — задыхаясь от напряжения боя, еле вымолвил Дорофей. — Да осторожней, Васька, а то и вправду голову отрубишь! Ну так вот. Как только бой закончится, скачи в Липец, по-моему, нашего князя отравить хотят...

У Василия шашка застыла в руке.

— Откуда известно?

— Утром от меня уехал по заданию Ломов... Да ты сражайся, сражайся, а то татары или Рвач заметят наше баловство, и мне тогда конец! В лесу я видел встречу тестя моего... Сзади татарин! Идёт мне на подмогу. Как крякну, руби назад!

Татарин, не подозревая подвоха, зашёл в тыл Шумахову и только занёс саблю для удара, как получил сильный укол в живот шашкой и со стоном рухнул на землю.

— Продолжай гутарить, Дорофей, — позаторопил Шумахов. — Кто встречался в лесу?