Потомство для зверя

В голове всплывает воспоминание о том, как мы смотрели фильм, где сексуальный пожилой мужчина предлагает замужней женщине миллион долларов за ночь секса. Муж в конце концов соглашается, но это разрушает их брак. Сайлас смеялся и называл мужа придурком за то, что тот не провёл аферу с богачом.

 

Тогда я не придала этому значения и отмахнулась от реакции Сайласа, потому что никто не предлагает женщинам целое состояние за секс. Теперь же от этих воспоминаний у меня мурашки по коже.

 

Был ли этот фильм его способом проверить, как я отреагирую?

 

Кухня кружится, и черные точки пляшут в глазах. Я не уверена, шок ли это или просекко, но сколько бы глубоких вдохов я ни делала, ничто не помогает избавиться от всепоглощающего чувства растерянности. Мои губы шевелятся, но я не могу составить связное предложение.

 

— Свежий воздух.

 

Я машу рукой, предлагая ему отойти в сторону, но он заслоняет собой дверной проем.

 

— Останься, — говорит он. — Кто-то должен подхватить тебя, когда будешь падать.

 

Подтекст его слов улетучивается из моего сознания в пустоту, хотя я уверена, что он зловещий. Как он вообще мог предположить, что я соглашусь спать с другими мужчинами за деньги?

 

— Как ты себя чувствуешь? — Сайлас наклоняет голову и смотрит на меня с отстраненным любопытством.

 

Не думая об этом, я опускаю руку на шею. Что-то восковое прижимается к моим пальцам. На ощупь это похоже на пластырь.

 

Я отклеиваю его и смотрю на маленький губчатый кружок, прежде чем встретиться взглядом с Сайласом.

 

— Это трансдермальный пластырь⁴, содержащий скополамин⁵, — говорит он, его глаза холодны. — Он должен хорошо реагировать на кетамин⁶, который я добавил в твой напиток.

 

— Зачем? — пошатываясь, я отступаю назад, мой взгляд устремлен на дверь, ведущую в сад.

 

Сайлас подходит ближе, совсем не похожий на человека, за которого я вышла замуж. Мне приходится несколько раз моргнуть, убедиться, что мне не привиделись его злобные зеленые глаза и дикость обнаженных зубов.

 

— Я не хочу ребенка, — рычит он.

 

— Ты мог бы просто сказать «нет».

 

— Человек может вытерпеть столько отказов, пока не сломается.

 

Я качаю головой из стороны в сторону, пытаясь побороть наркотик, но усилия бесполезны. Мои конечности словно кто-то залил свинцом, и я с трудом удерживаюсь в вертикальном положении.

 

Мои колени подгибаются, но Сайлас ловит меня прежде, чем я падаю на пол.

 

— Я никогда не отвергала тебя, — говорю я.

 

— Не в сексе, — усмехается он и опускает меня на пол. — Ты всегда знатно трахалась. У меня к тебе не было никаких претензий на этот счет.

 

— Ты меня пугаешь, — шепчу я, мой голос едва слышен. Комната кружится, и Сайлас превращается в размытое пятно.

 

— Опять ты осуждаешь меня. Ты хотела, чтобы я стал лучше, хотя знала, что я из себя представляю, когда мы поженились.

 

Я пытаюсь закричать, но огромная рука зажимает мне нос и рот, перекрывая доступ к кислороду. Черная мгла заползает за пределы моего зрения и затягивает в темнеющую бездну.

 

Голос Сайласа плывет по краю моего сознания.

 

— Я бы не стал этого делать, если бы ты не была такой навязчивой сукой. Удачи на аукционе. Если они не смогут продать тебя в качестве секс-рабыни, они извлекут твои органы.

 

Глава 2

Так вот что чувствуют животные, ожидающие убоя?

 

Последние несколько часов прошли как в тумане: грубые руки, холодная поездка в кузове фургона и тугие ремни. Наркотики заглушили мои чувства, а ужас заглушил предательство Сайласа. Теперь мои ноздри заполняет вонь крови, пота и металла, и все, о чем я могу думать, - это побег.

 

Я смотрю на свои босые ноги среди ряда женщин, оказавшихся в таком же положении. Некоторые из них все еще всхлипывают и умоляют, другие молчат. Мое горло охрипло от крика, плача, вдохов через кляп, глаза тоже распухли от слез.

 

Моя голова склонена, занавес из черных волос закрывает вид на секс-аукцион. Это единственная форма неповиновения, которая у меня осталась, учитывая, что мои руки скованы наручниками за спиной, а лодыжки - кандалами.

 

Шансов сбежать нет. После того, как я упала, Сайлас вколол мне что-то, чтобы я была обездвижена и не сопротивлялась, когда он вызовет группу мужчин, чтобы увезти меня в фургоне.

 

Сайлас.

 

Отчаяние разлилось по моим венам, как кислота, сжигая то, что осталось от разбитого сердца. Я подозревала, что что-то не так, когда он привел меня в тот ресторан, но не думала, что меня так зверски предадут.

 

Я не предвидела этого.

 

Он назвал меня осуждающей и надоедливой. Только за то, что я хотела семью, а он не вмешивал свои махинации в семейный бизнес. Как можно знать человека десять лет и не видеть его настоящего?

 

Удар молотка выводит меня из задумчивости, заставляя вздрогнуть.

 

— Продано участнику аукциона номер восемнадцать за пятьдесят тысяч, — говорит аукционист.

 

Черт.

 

Я следующая.

 

Пока я слушалa его речь, грубая рука схватила меня за плечо, а другая отстегнула зажим, закрепленный на ошейнике. Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с огромной женщиной, похожей на бульдога, которая ведет меня по выложенному черно-белой плиткой мраморному полу.