Потому, что люблю

Ох, каким испытанием было для нее жить с Лидией и Васькой по соседству: тетка Лидии подарила молодоженам полдома.

Хатунцевы с виду жили весело: ни одна свадьба, ни одни крестины-именины без них не обходились. Федора с баяном сажали на почетное место, Варвара — рядом, она всем командовала, ставила условия:

«Ваську и Лидию не звать! Или другого музыканта ищите!»

Душевный человек был Федор, уж как он жалел, как заботился о своей жене. Удивил как-то:

«Трудно тебе со мной, голубка?..»

«Да ты что? — вскинулась Варвара. — Нет у меня на свете человека роднее тебя, и чтоб никогда таких слов...»

А иногда ее глаза белели от злости, и она шипела:

«Пропади ты пропадом, ирод постылый!»

Федор, понурившись, уходил в сад, но не успевал папиросу выкурить, как Варвара зазывала его к столу, лучший кусок подкладывала, винилась:

«Прости ты меня, Федя, злодейку, прости дуру непутевую!»

А через год у них ребенок родился — Алексей. Радовался Федор! Да недолго играл с сыночком бывший солдат: пуля в легком преждевременно свела его в могилу. Всего-то шесть лет и прожила с мужем Варвара, а потом всю жизнь — бобылкой. Женихи были, свахи пороги обивали, но Федора, такого, как Федор, не было. А остальные все на Ваську-подлеца смахивали — и мордой, и повадками. Триста лет в гробу она их видела!

У Лидии через три года дочка родилась, Надежда. Когда Алексей в армию уходил, девка только в восьмом училась. Молодая, да ранняя...

Снова кольнуло в сердце, Варвара Степановна приложила руку к груди, закрыла глаза.

Алексей тут же подскочил:

— Что с тобой, мама?

Она резко двинула плечом, стряхнула руку сына:

— Ничего. Голова болит...

— У меня тройчатка есть,— прощебетала Надежда.

— Обойдемся. Свое найдется.

Невестка всхлипнула — обиделась, ишь ты, кисейная какая! А сын чуть ли не прокричал, будто с глухими говорил:

— Устраивайся, Надюша, теперь ты наша, Хатунце-ва, теперь здесь твой дом.

Рано бы еще мать хоронить, сынок, рано! Нету здесь ее дома, ее дом теперь за восемьсот километров отсюда: родители укатили туда еще в запрошлом году.

Оно и хорошо, что Васька со своей Лидией с глаз убрались, давно бы так. Ведь столько лет враждовали, сторонкой друг дружку обходили и детям водиться запрещали. Да куда там! Не веревкой же было ребятишек привязывать! Сколько раз матери растаскивали ревущих детей, такого шума, бывало, наделают, что народ сбегался как на пожар.