Потому что (не) люблю

Но ещё через полчаса я всё же выхожу из подъезда и решительно уезжаю в ночь. Обратно в Тьмутаракань.

*** *** ***

Ещё какое-то время после отъезда «гостей» я вынуждено провела возле печки, готовая в любой момент забраться внутрь. Тревога не отпускала, да и Густав был уверен, что это не конец.

— Нужно уходить, — то измеряя комнатушку размашистыми шагами, то настороженно замирая у окна, заявил он. — Сегодня ночью, после того как зайдёт луна.

— Луна? — машинально переспросила я, но тут же очнулась: — Как уходить? Куда?!

— В город. Вряд ли они будут искать там, скорее начнут прочёсывать глушь, пойдут по округе, по деревням. Будут вынюхивать… — каким-то недобрым взглядом окинул дверь, за которой гремела посудой Наташа. — А в городе можно будет затеряться на недельку-другую, чтобы потом вернуться туда, где они уже искали, но так и не нашли. Заодно напишешь ещё одно письмо родителям что у тебя всё хорошо, уже пора. Из города оно дойдёт быстрее.

— Может, попросить у них помощи?

— Ты хочешь, чтобы ОН добрался и до них?

— Н-нет… — Колени слабели, не хватало дыхания. Беспорядочными толчками пихался малыш. — Просто я боюсь, Густав. Ты даже не представляешь, как…

Но он словно не слышал, лишь продолжал мельтешить из угла в угол и бормотать резкими оборванными фразами:

— На машине нельзя, могут заметить… Лесом. Наташа знает, как выйти к реке… В деревню тоже нельзя, лучше сразу на дорогу и ловить попутку…

— Какой лес, Густав? — чувствуя, как страх перерастает в панику, почти взмолилась я. — Там же волки!

Он остановился, окинул меня невидящим взглядом:

— Волки… Нет там никаких волков, это бродячие псы воют. Но они разбегутся от одного только треска моего электрошокера… Да, лесом, к реке, а оттуда вдоль берега на дорогу…

— Я не смогу, Густав! Мне страшно!

Он подлетел ко мне, зажал лицо в ладонях:

— Посмотри на меня! Слышишь? Посмотри на меня! Ну?!

Я послушно встретилась с ним взглядом.

— Видишь, я спокоен. Я не боюсь… И ты не боишься! Ты спокойна, потому что у тебя есть я. Я рядом. Я — тот, кто тебя защитит.

Его светло-карие, почти жёлтые глаза заглядывали мне прямо в душу, и я действительно успокаивалась. Как я могу сомневаться в нём? Он же единственный, кто может меня защитить…

— Без меня ты не сможешь. Без меня тебя найдёт ОН. Он заберёт и уничтожит нашего ребёнка, уничтожит тебя. Ты знаешь, на что он способен! Ты помнишь, чувствуешь тот ужас и боль… Но этого не случится, пока ты со мной. Пока ты со мной — ты в безопасности, тебе не о чем беспокоиться, просто делай, что я говорю. Просто слушай меня и делай, что я говорю. Ты всегда делаешь то, что я говорю… Ты веришь мне… Ты спокойна… Ты хочешь делать то, что я говорю… Тебе нравится делать то, что я говорю…

Говоря, постепенно переводил горячую, возбуждённую речь в тягучий шёпот и поглаживал большим пальцем мою щёку. Но я, вместо того чтобы окончательно утонуть в нём и расслабиться, почувствовала вдруг скребущий где-то в глубине души протест — Густав смотрел на меня с желанием. Я явно видела в его глазах недвусмысленный блеск, который усиливался по мере того, как он приближал своё лицом к моему. И это было так… знако?мо!

По спине пополз холодок дежавю, и я сморгнула от неожиданности. Заставила себя улыбнуться:

— Да, ты прав. Конечно, ты прав. Главное, ведь, что со мной ты. Ты справишься, ты меня защитишь…

Он удовлетворённо кивнул и всё-таки прильнул к моим губам, одновременно прижимаясь к бедру напряжённым членом. Я ответила на поцелуй, но тут же громко охнула и, разрывая близость, схватилась за живот.

— Что?

— Так сильно пихается… — соврала я. — Наверное тоже волнуется. О-о-ох… Больно…

Густав раздражённо выдохнул и, ещё раз внимательно осмотрев из окна единственную ведущую к нашему двору дорогу, велел:

— Будь пока здесь. Никуда, слышишь, никуда из этой комнаты не выходи! Ты и так натворила уже сегодня глупостей. Хватит.

Он ушёл, плотно прикрыв за собой дверь, а я опустилась на диван и зажмурилась.

Знала, что следующие пару минут он будет занят суетливым перепихом с Наташей. Перед глазами чётко вставала картинка, когда я застукала их впервые: Густав просто прижал её лицом к стене и, задрав подол, грубо брал сзади. Его приспущенные штаны, белеющая в полумраке задница, частое дыхание и удовлетворённый рык, когда, схватив Наташу за волосы, загнал ей особенно глубоко и кончил… Тогда мне стало противно и обидно, но, как ни странно, и радостно.