Потому что нельзя быть на свете красивой такой…

Как только Агент появилась в дверях, ночное пространство, слабо освещенное уличными фонарями, разом вспыхнуло светом множества фотовспышек. Звезда появился следом. Широкая улыбка традиционно озаряла его красивый лик. Фанатки восторженно завизжали. Репортеры еще старательней защелкали камерами, сопровождая свою работу возгласами типа:

– Помаши рукой Звезда!

– Сюда посмотри! Сюда!

– Это правда, что у вас роман с Натальей Вальпургиевой?

На полпути до открытой двери лимузина, Звезда остановился. Повернулся к фоторепортерам, намного попозировал, затем повернулся в сторону кричащих фанаток, приподнял руку в приветствии:

– Hello!..

Десятки девчачьих рук взметнулись в его сторону. В плечо ударился плюшевый мишка. Звезда поднял его, демонстративно, играя на публику, чмокнул в мордочку.

– Эй, Звезда, возьми и моего, он с конфетами, – Фанат попытался размахнуться пошире, но народу вокруг было много и у него не получилось. К ногам тяжело упал плюшевый медведь. Звезда нагнулся, поднял его и обращаясь к Охраннику, спросил:

– Ну, пацан-то, на такие выходки с дрочкой не способен. Однако смотри и он туда же со своими мишками. Так что, скорее всего, нет тут ничего животного. Ошибся ты, Охрана. Один только голый, обывательский символизм… И этот дурацкий символизм, затрахал меня уже…

Охранник, услышав такие слова Звезды, от души заржал. А тот решив, что так ловко и в тему сострил, тоже засмеялся. Затем, нащупав, что-то твердое внутри игрушки и молнию на пузе. Обрадовался и подобрел.

– Хотя ладно, этот хоть конфет в него напихал.

Агент уже сидела в машине, но услышав про конфеты, высунулась:

– Вот и славненько, в самолете чаек с ними попьем.

– Он извращенец скорее всего, – сказал Охранник, последним садясь в машину. – Быть может он от девки своей, подарочек передал, а уж, что она с мишкой этим делала, и куда конфеты эти пихала, хрен знает.

Он снова заржал и увидев в последний момент Фаната, подмигнул ему и махнув на прощанье рукой, крикнул:

– Бывай, будущая Звезда!

Тот тоже помахал и что-то произнес в ответ, но Охранник его уже не услышал. Дверь захлопнулась и машина тронулись.

Звезда все еще крутил в руках плюшевого мишку.

– Ух, какой он тяжелый! Что ж там, черт побери, за конфеты такие? Грильяж что ли? Грильяж я люблю.

Охранник вдруг напрягся. Что-то мелькнуло в его мозгу. Какая-то тревога. Всплыла фраза фаната: «А моя слава еще впереди». Профессиональное чутье, хоть и с опозданием, но дало о себе знать. Мурашки пробежали по его спине от загривка до копчика. Одной рукой он начал открывать дверь, а другой потянулся к Звезде.

– Дай сюда.

– Cам справлюсь, – улыбнулся Звезда.

– Дай сюда! – закричал он.

Звезда дернул замок на молнии.

Пути Господни неисповедимы, или, и ангелы порой засыпают…

…Иной раз, когда кажется,

будто наши ангелы – хранители проснулись,

на самом деле, оказывается, что это просто

чужие ангелы воспользовались нашей беспомощностью…

Св. мученик Лохнеций ст.67 пс.36

Небольшая однокомнатная квартирка почти в центре города. Стены ее, некогда покрытые белой известью, – теперь заляпаны всевозможными пятнами от еды, блевотины, давленых тараканов и прочей отвратности. Из мебели в комнате только стол, диван, да несколько заваленных каким-то тряпьём колченогих стульев. На столе, куча пустых бутылок, крошек, газет, объедков и т. д. Видавший многое и потому сильно потрепанный диван стоит в углу. На нем, поверх серых от нестиранности простыней, раскинувшись во всю диванную широту и долготу, лежит Лукреция – она из тех самых, кого в народе называют конченой пьянью. Глаза её открыты, и она медленно, с отвращением оглядывает свое жилище. В голову лезут разные мысли. Одна из них – самая настырная, – приходящая каждое утро, кажется Лукреции самой правильной и в тоже время наименее выполнимой. Эта мысль настолько её беспокоит, что она даже произносит ее вслух:

– Надо бросать это беспробудное пьянство, – в её голосе чувствуется усталость. – Заеблась я уже.

Она со стоном тянется к пивной бутылке. Та оказывается пустой и Лукреция отбрасывает ее в угол. Поднимается и на не твердых ногах бредет на кухню. Склонившись над раковиной, заваленной грязной посудой, пьет прямо из-под крана.

Напившись, Лукреция идет в уборную, где, несмотря на свой пропитой вид, довольно эротично мочится. Затем лезет ванну, включает воду, быстро настраивает нужную температуру и плюхается на самое дно. Лежа под жесткими струями воды, она еще немножко думает, на столь болезненную для нее тему алкогольной зависимости и решает попробовать еще раз завязать.

Покончив с личной гигиеной, Лукреция принимается за уборку квартиры. Она вяло слоняется из угла в угол, собирая мусор и складывая его в полиэтиленовый пакет.