Потоп

В.В котором часу начали танцевать?

О.Около восьми.

В.Вы начали первый?

О.Насколько помнится, я.

В.Отвечайте, да или нет?

О.Ну, скажем, да.

В.С кем вы начали танцевать?

О.С женой.

В.Как она была одета?

Защитник.Ваша честь, я протестую. Какая может быть связь…

Судья.Мистер Спайр, какова цель этого вопроса?

Прокурор.Ваша честь, я надеюсь установить определённую связь. Я хочу показать, что когда взрослая женщина крутится в штанах в обтяжку и короткой кофте, с голым животом…

Защитник.Ваша честь, я протестую.

Судья.Протест удовлетворён.

В.Значит, мистер Толливер, это вы заставили Альфреда Татла танцевать?

О.Да.

В.С кем?

О.С моей женой.

В.И с кем-нибудь ещё?

О.Да, с моей сестрой.

В.С вашей родной сестрой и женой доктора Калвина Фидлера и…

Защитник.Ваша честь, я протестую.

Судья.Протест удовлетворён.

В.Вы всё время заставляли их танцевать?

О.Не помню.

В.Ага, вы не помните?

О.Нет.

В.Они протанцевали несколько танцев подряд?

О.Не помню.

В.Ах, так вы и этого не помните? А танцевали они, как говорится, интимно?

О.Убеждён, что нет, если под «интимным» вы подразумеваете…

Защитник.Ваша честь, я протестую.

Судья.Протест удовлетворён.

В.Вы, значит, не помните, вы заставляли их танцевать или не вы?

О.Нет, не помню.

В.Вы хотите сказать, что были пьяны?

О.Да, я немного выпил…

В.Вы хотите сказать, что были пьяны? Так ведь? Так пьяны, что не помните?

Защитник.Протестую, ваша честь. Я протестую…

Бредуэлл Толливер выключил лампу на шарнире, повернул её в сторону и подошёл к окну. Он опёрся о подоконник, прижался лицом к сетке и выглянул наружу.

Нет, вспомнить он не мог. И теперь не может. Помнил только то, что говорилось в суде. А того, что было, уже не помнил.

Он смотрел в темноту. Ночь была летняя, безлунная, но небо пульсировало звёздами. Ночь была наполнена назойливым стрёкотом насекомых, похожим на шум в ушах во время малярии. Стоило закрыть глаза, и воздух касался твоей щеки — нежно, как чьё-то тело.

Он открыл глаза и подумал о том, что та давняя ночь была такая же, как теперь, но в воздухе стоял щемяще сладкий запах — умирало лето. Странно, что он помнил, какая была ночь, и не мог припомнить, что тогда происходило. Он видел перед собой людей в ту ночь на веранде — играл патефон, и фигуры двигались в полутьме. Они танцевали с азартом, но с азартом марионеток, — он вдруг мысленно увидел перед собой эту картину, но не знал тогда и не знает теперь, что с этими людьми происходило. Он не знал, что происходило с ним самим.

А теперь он смотрел вниз, в сад. Там, в дальнем конце сада, в темноте тлели огоньки сигарет. Он старался услышать звук голосов. Но ничего не мог услышать.

… заставил Татла встать и пойти танцевать с Летицией, а сам схватил меня. Когда мы проходили по террасе мимо одного из торшеров, он его выключил, Летиция сказала: не надо, давайте лучше играть в бридж; но Бред засмеялся, как он всегда смеётся, когда выпьет, и сказал: ни черта подобного — и, танцуя, погасил второй торшер. Но из гостиной падало ещё много света, поэтому он, танцуя, пошёл туда и погасил чуть не все лампы, так что на террасе стало почти темно. Потом он вернулся со мной назад и стал вертеть всё быстрее и быстрее — у меня даже голова кружилась — и всё время похохатывал. А в промежутках между смехом и музыкой я слышала, как тяжело он дышит.