Потрошитель человеческих душ

– Я и не сомневаюсь. Только…

– Вот и я сейчас подумал, что платок в стороне валялся, не на теле. Может, и совпадение. Вдруг человека толкнули в толпе, и у него кровь носом пошла, ведь давка какая была? Мог случайно обронить. А если мы утверждаем, что он женский, то «могла обронить». Вот тебе и совпадение, да?

– А мог убийца, если он толкнул жертву на рельсы, бросить платок на тело, как в двух последних случаях? Подумай, ты же там был.

– Наверное, не мог. Во-первых, тело было уже под поездом. Во-вторых, ему сматываться срочно надо было с места преступления, пока кто-то не вспомнил, что видел его в толпе.

– И даже если бы мы нашли платочек на трупе девушки под поездом, то не было бы у нас причин сомневаться, что платок не ее. И не было бы причин удивляться, почему на платке кровь. Тело-то, я думаю, было… – Гуров поморщился и покачал головой. – Давай, Стас, разворачивайся. У нас десять минут до закрытия станции, успеем.

Они опоздали на пять минут, но работники, проводившие уборку, и ремонтники были еще в вестибюле. Предъявив удостоверение, Гуров взял за рукав дежурного полицейского лейтенанта и велел проводить вниз, на перрон. С дежурным они беспрепятственно прошли по вестибюлю, им даже включили эскалатор.

– Вот тут, – показал рукой Крячко и повел Гурова к краю платформы. – Да, точно. Здесь.

– Покажи, где ты стоял, а где стояла она, – велел Гуров Станиславу, не обращая внимание на вопрошающее лицо лейтенанта.

– Я стоял вот здесь. Да. Народ стекался с обоих эскалаторов и кучковался ближе к началу поезда и к хвосту. Здесь передо мной было человека четыре. Девушка появилась вот отсюда. – Крячко перешел на новое место и показал, как девушка подошла. – Парень был рядом. Они остановились, не протискиваясь к краю платформы, она повернулась к нему, приподнялась на носки и поцеловала. Он тут же повернулся и бросился на другую сторону, потому что там подходил поезд. Она ему махнула вслед, а потом неторопливо пошла к краю платформы.

– Грустная? Это не было расставанием навеки? В каком она была состоянии, не заметил?

– Нет! Я на чем хочешь могу поклясться, – заверил Крячко, – в нормальном состоянии она была, никакого намека на суицид. Не скажу, что веселая, но мрачной не была точно.

– Хорошо, протиснулась она к краю платформы, – продолжал Гуров допрос, – а дальше что? Как она себя вела дальше? Встала на самый край в нетерпении, чтобы первой в вагон зайти, старушку вперед себя пропустила, поздоровалась с кем-то за руку, кивком, поцелуем в щечку?

– Не-не-не, – закрутил головой Стас. – Ничего подобного. Просто подошла к краю, народ стал уплотнять свои ряды, потому что из тоннеля послышался звук поезда. Я и сам машинально глянул туда, откуда он должен был появиться. И тут боковым зрением все и увидел.

– Так повтори еще раз, что ты увидел боковым зрением, – нетерпеливо потребовал Гуров.

– Как бы тебе сказать, – пожевал Крячко губами в задумчивости. – Не то что бы резко метнувшееся тело. Нет. Наверное, резкий взмах рукой. Взмах ее руки, когда она полетела вниз на рельсы. В такие секунды люди за воздух пытаются ухватиться. Народ, естественно, колыхнулся при этом. Это уже вторая фаза. Сначала все назад, потом большая часть вперед, но было поздно. И визги, конечно, душераздирающие. Я думаю, что тот, кто толкнул, на этих волнах толпы и скрылся незамеченным. Там же потом многие зажимали рты и пытались отбежать от края платформы.

Утром Гуров и Крячко попросили задержаться в кабинете у Орлова после планерки. Генерал внимательно посмотрел на сыщиков, на часы и разрешил. И только когда кабинет опустел, Гуров заговорил:

– Петр, я очень коротко. Не хотел при остальных сотрудниках, потому что продолжаю надеяться, что это все не так. Но учти, я думал всю ночь, взвешивал, анализировал и вот теперь готов сделать выводы.

– Убедительно, я понял тебя, – кивнул Орлов, нахмурившись. Он явно не ждал ничего хорошего.

Гуров коротко пересказал историю трех смертей и привязанных к ним носовых платочков, даже вытащил из кармана и протянул как образец новый чистый платок, который они с Крячко купили ночью в гипермаркете.

Орлов взял платок в руки, пощупал его, зачем-то перевернул на другую сторону и наконец изрек:

– Женский. Самый обычный и недорогой.

– Это серия, Петр, – торопливо произнес Гуров. – И не делай вид, что ты этого не понимаешь.

– Если бы я тебя не знал еще сопливым капитаном, мальчишкой, который то и дело краснел щеками, я бы сейчас послал тебя… э-э, делом заниматься, – с задумчивым видом кивнул Орлов.

– Теперь он уже краснеет чисто гипертонически, – поддакнул Крячко. – И не щеками, а намечающейся лысиной. Но ты по-прежнему веришь в его интуицию.

– А ты-то согласен? – повернулся генерал к Стасу.

– Вот когда я про третий платочек вспомнил, в смысле, про первый, если придерживаться четкой хронологии, то сразу и поверил. – Крячко некоторое время помолчал, глядя с довольным видом на Гурова и генерала, а потом брякнул: – Если, конечно, он был первым, а не пятым. Кто ж на них внимание обращал? Мы и то не сразу обратили.