Потрошитель (СИ)

«А существует ли Нарико вообще? – задался вдруг обескураживающим вопросом художник, отчего внутри все похолодело. — Вдруг Нарико — такой же безумный плод моего воображения, как и Дейдара?»

Сасори беспричинно бродил по запустелым затоптанным улицам, варьируя мимо нахлынувшей черно-серой волны куда-то вечно спешащих муравьёв-работяг человеческих размеров.

Каждый раз ударяясь о плечо прохожего, поднимая на него взгляд, Акасуна видел как к нему поворачивается Потрошитель. Но этот Потрошитель всегда отличался. Он был то в балахоне, то в куртке, то в цепях, то с него ростом, то выше на целую голову. Сильный – слабый. Нервный – четкий.

Сасори остановился посередине перекрестка, нарушая ритмичное движение улицы. Он почувствовал, как его схватили за руку, ведя за собой, и он тут же вновь очутился на концерте за гаражами, куда его вел белый кролик… нет, белая Нарико, туда, где уже висел свеженький окровавленный труп. Зайдя в гараж, он очутился в переулке в момент, когда тело Дейдары замертво падало на грязный асфальт. Акасуна обреченно закрыл глаза, отвернувшись, а, открыв, очутился в своей комнате, сидя на полусломанном стуле, и теперь художник был зрителем фатальной комедии, где он возвращался из душа, а манекен-Потрошитель поворачивался следом за ним.

— Куклы такие живые, — театральный вздох, и светлые локоны мелькнули перед глазами.

Дейдара присел рядом, с видом критика наблюдая за сценой сражения Сасори и Потрошителя в его комнате. Акасуна не сводил глаз с собственной жизни и приближающейся смерти. Вот он перехватил убийцу и отправил в полет.

— Как пушинка, — прокомментировал закадычный друг. — Совсем отличается от этого Потрошителя.

Тсукури щелкнул пальцами, и теперь Сасори сидел в операционной. Он поднялся, медленно приближаясь к операционному столу, на котором Хидан душил его, пытаясь проткнуть лезвием.

Дейдара стоял по другую сторону сцены и, экспрессивно размахивая руками, прокричал:

— Здесь для пущей эпичности не хватает взрыва! Ну, серьезно! Какой бы триллер получился!

Сасори подошел вплотную, смотря на себя самого. Сцена замерла. Дейдара, обойдя стол, направился к выходу, заманивая за собой Акасуну.

— Красивая, жуткая, умопомрачительная, восхитительная, кровавая история! В которой… главный герой кто? Протагонист – антагонист, во всех историях одно и то же! Почему-то кто-то противостоит кому-то, добро сражается со злом, ну что за тривиальщина! Нет никаких хороших и плохих, никто ведь никогда не признает, что это он плохой. Все хотят быть жертвами.

Дейдара распахнул двери палаты, в которой гулял ветер.

Сасори непонимающе оглянулся, но комната приобрела очертания их кабинета в университете. Он стоял рядом с самим собой, кисть оставила кровавую кляксу на меркнувшем небе.

— А что по-вашему истинная красота? – прозвучал голос сенсея.

Акасуна вздрогнул и поднял взгляд, оглядев аудиторию… с когда-то живыми одногруппниками.

— Ты ведь уже понял, что такое истинная красота? И всегда знал. Но людям все нужно усложнять, ходить вокруг да около рядом лежавшего вопроса.

Другой Дейдара, что писал картину, обернулся к Сасори, хитро сощурив синеву глаз.

— Покажи мне истинную красоту.

— Ты ведь знаешь ответ, — не поворачиваясь, проговорила Сакура.

— Не сомневайся, — махнув рукой, задорно заметил Яхико.

— Истинная красота часто может прятаться за уродством, — проговорил Нагато.

— Но и уродство может прятаться за лживой красотой, — подскочив, возразила Конан.

— У смерти нежные руки и черствое сердце, — захлопнув книжку, тяжело вздохнул Какаши.

— Кто убил меня? А? А? – зло прокричал Дейдара с дырой в груди, стоя в белой тоге вместо когда-то позирующей им Нарико.

— А кто меня? – с вспоротым животом спросил Яхико и с болтающейся удавкой на шее, поднявшись со стула.

Сасори попятился назад, опрокинув назад стул.

Другой Сасори, что сидел за картиной, прекратил работу.

— Мастер с ножиком придет,

Он придет, он придет

И друзей с собой возьмет,

Змей и крыса, черт да кот, — тихим голосом пропел другой Сасори, отложив кисть.

Художник поднялся. Акасуна видел, как повернулось его «я» с маской Потрошителя на лице.

Рев шин и гул сигнализации заставил Сасори расщепить аудиторию на маленькие атомы, что разлетелись в кровавой краске. Он снова стоял на перекрестке, где нетерпеливо сигналили спешащие водители. Акасуна молча двинулся с перепутья в сторону, где находилась канализация, в которую его привела Нарико.

«Интересно, кого бы можно было назвать главным героем этой истории? Меня – жертву фатального случая? – подумал Сасори. - А может быть её, девушку, которую я ищу всюду? Или его, молодого детектива, сражающегося за справедливость? А может быть, кого-то из мимо проходящих? Например, эту спешащую парочку туристов?».

А кто же главный антагонист? «Потрошитель»? Целая организация? Плохой полицейский? А может, вовсе и не существует главных злодеев.