Поцелуй дочери канонира / Бестия

Она молчала, опустив голову. Густые темно-каштановые волосы, рассыпавшись волной, скрывали ее лицо, шею и плечи. Она медленно подняла правую руку — тонкую и белую, — запустила длинные пальцы в волосы, собрала пряди в горсть и отбросила назад. Подняла глаза и послала инспектору напряженный взгляд. Верхняя губа у нее дернулась, как от боли или от удивления.

— Что со мной будет? — спросила она. — Что я стану делать теперь? Я потеряла все, все погибло, все, что имело значение.

Теперь не стоило напоминать ей, что она будет богата и не все в жизни потеряно. У нее по-прежнему в избытке того, что для многих составляет смысл жизни. Вексфорд был не из тех, кто слепо принимает на веру старую сказку о том, что деньги не делают счастливым. Но он промолчал.

— Я должна была умереть. Для меня же было бы лучше, если бы я умерла. Но умирать так страшно! Я думала, что умру, когда кровь хлестала из меня фонтаном, меня охватил ужас — я так перепугалась!.. Забавно, что мне не было больно. Сейчас мне больнее, чем было тогда. Казалось бы, когда что-то проникает в твое тело, это должна быть адская боль. Но никакой боли не было… А лучше всего было бы мне умереть, это я сейчас поняла.

Вексфорд ответил:

— Я понимаю, что вы можете счесть меня одним из ех, кто норовит подсунуть старое плацебо. Но вы не вечно будете это чувствовать. Это пройдет.

Глядя ему в глаза, Дейзи сказала слегка высокомерным тоном:

— Ну так увидимся завтра.

— Да.

Она протянула руку, и инспектор пожал ее. Пальцы были холодными и сухими.

IX

Вексфорд пришел домой рано — с предчувствием, что теперь ему долго не случится возвращаться с работы в шесть вечера. Входя в прихожую, он увидел Дору — она как раз опускала трубку телефона.

— Шейла звонила, — сказала она. — Если бы ты вошел на секунду раньше, успел бы поговорить.

Язвительный ответ готов был сорваться с его языка, но Вексфорд сдержался. Совершенно незачем быть гадким с Дорой. Она-то ни в чем не виновата. Напротив, на том обеде во вторник она изо всех сил старалась смягчить углы, снять раздражение, погасить злобу.

— Они приезжают, — сказала Дора безучастным тоном.

— Кто куда приезжает?

— Шейла. И Гас. На уикенд. Помнишь, во вторник Шейла говорила, что они, может, приедут…

— Со вторника многое успело произойти.

В любом случае, в этот уикенд он вряд ли проведет дома много времени. Но уикенд — это уже завтра. Завтра пятница, и вечером они приедут. Вексфорд налил себе пива «Аднам» — с недавних пор оно появилось в местном винном магазине — и немного сухого хереса Доре. Она положила руку ему на плечо, погладила по руке и взяла его ладонь. Это напомнило ему о ледяном прикосновении Дейзи, только у Доры рука была теплой. Тут Вексфорд взорвался:

— Я должен целый уикенд терпеть у себя в доме этого негодяя!

— Рег, не надо. Не будь таким. Мы его видели всего два раза.

— Ага. Первый раз она привела его сюда, и он стоял вот здесь, перед моими книгами, брал одну за другой и презрительно усмехался. Взял Троллопа и залыбился, взял рассказы Джеймса и покачал головой. Так и вижу, как он тут стоит с Джеймсом в руке и медленно-медленно так поводит головой из стороны в сторону. Я думал, он сейчас покажет пальцем в пол, как весталка, когда парень с сетью лежит на арене у ног гладиатора. Добей! Вот приговор верховного судьи — убить!

— У него тоже есть право на свое мнение.

— Но нет никакого права презирать мое и демонстрировать мне это. Да и потом, ведь это не единственное, ты прекрасно знаешь, Дора. Ты когда-нибудь видела более высокомерного человека? Ты когда-нибудь встречала среди тех, кто считается другом твоей семьи или входит в число близких знакомых, такого, кто бы так явно и открыто выказывал тебе презрение? Тебе и мне. Что бы он ни говорил, он говорил, чтобы показать свою возвышенность, глубокомыслие и остроумие. Что она в нем нашла? Мелкий, тщедушный, страшный. Близорукий — он не видит дальше кончика своего курносого носа!

— Знаешь что, милый? Женщины любят маленьких мужчин. Находят их привлекательными. Знаю, что крупные и высокие вроде тебя не верят в это, но это так.

— Берк говорил…

— Я знаю, что говорил Берк. Ты мне уже цитировал. Красота мужчины целиком заключается в его росте или что-то в этом роде. Берк не был женщиной. Да и как бы там ни было, я думаю, Шейла ценит его за ум. Он очень умный, Рег, понимаешь. Может быть, даже гений.

— Спаси нас господь, если ты намерена называть гением всякого, кого включили в номинацию на Букеровскую премию.

— Я думаю, можно позволить молодому человеку чуточку гордости за свои достижения. Огастину Кейси только тридцать, а он уже один из передовых романистов страны. Так, во всяком случае, пишут газеты. Рецензии на его книгу занимают полстраницы в «Таймс». Его первый роман получил премию Сомерсета Моэма.

— Успех должен делать человека скромнее, проще и добрее — так сказал, не помню где, учредитель этой премии.

— Должен, но редко делает. Постарайся быть к нему снисходительным, Рег. Когда он оглашает свои мысли, попытайся слушать с… с мудростью старшего.