Поцелуй феи

— Я тут работник, — объяснил паренёк, и закричал громко. — Хозяин! К вам пришли.

— По делу или языками почесать? — донёсся мужской голос.

— По делу наверное, — крикнул паренёк.

— Ну, пусть проходят в мастерскую.

— Идите вон туда, и направо, господин, — подросток указал на дверной проём у себя за спиной.

Шэух нырнул в полутьму коридорчика, десяток шагов, и он уже оказался в мастерской. Гончар, молодой худощавый мужчина в тёмном фартуке, месил руками глину. Встал при виде гостя:

— Вы знатный, надо же. К услугам вашим. Чего изволите?

— Изволю расспросить тебя о чуде. Которое, как утверждают слухи, у вас произошло, — без обиняков заявил Шэух.

— Так всё же языками почесать, — выразил лёгкое разочарование гончар.

— Что, цену набиваешь? — усмехнулся Шэух. — Я заплачу, коли чудо и правда было. Сколько?

— Ну…  гончар задумался, прикидывая.

— Десять монет устроит?

— Ага, — обрадовался гончар.

— Так было чудо?

— Было.

— Точно?

— Точнее некуда.

Шэух достал кошель, отсчитал десять медяков.

— Держи. Теперь уж поработай языком.

— Чтож, вот вам наша история. Супружница моя болела. Долго. Угасала, — гончар вздохнул. — Всё немогла, пол года мучилась. Спустили денег сколько на снадобья и лекарей. Не сосчитаешь. Но не помогало. Худела, чёрная вся стала. Потом слегла, уже прям ходит еле-еле. А после перестала и ходить. И есть. Вот-вот уж ждали, что отойдёт, и гроб уже купил. Пошёл к жрецам, чтобы про все обряды и поминовенье договориться. Возвращаюсь…  и так и сел, аж ноги подкосились. В доме чудо. Все радуются, слёзы утирая. Свекровь тут, мать моя, сёстры, все плачут и смеются. А супруга…  Ну, это как бы сложно описать. Прямо красавица, всё что болезнь забрала, вернулось, даже кажется вдвойне. И тело налилось, не стало худобы, а ведь было страшно, одни рёбра. Сил полная. Улыбка на лице…  я от таких картин отвык, от её улыбки, вообще от улыбок в доме. И даже волос у неё. Словно набрал в цвете. Столь ярким не был никогда. Вот и весь сказ почти. Стал расспрашивать потом, когда в себя более-менее пришёл. Оказывается, сын нашёл цветок заветный. Искал его недели две. Ему ведун открыл, что есть цветок с четырьмя разноцветными лепестками, выполняющий желания. Белый лепесток лечит, жёлтый даёт злато, голубой приносит удачу, а чёрный карает врагов. Отрываешь лепесток, загадываешь желание соответственно цвету, и оно исполняется. Только одно желание можно загадать. И самое поразительное во всём этом, позже пришёл ко мне ведун, прослышав про исцеление. Дивился на цветок, аж выпучил глаза. Сказал, придумал он его. Не существует эдаких цветков. Он даже не из сказок взял его, а просто выдумал. Чтоб моего малого отвлечь от матери. Уж больно горевал подле неё. Ей тоже тяжело было от этого. Вот так то.

К чудесам сложно привыкнуть. Когда сталкиваешься с ними…  это пробирает и магов. Шэух сколько-то времени стоял молча, не в состоянии продолжить беседу.

— Жену могу увидеть? — поинтересовался он наконец.

— Яни! — крикнул гончар громко. — Подойди сюда, золотко.

Послышались шаги, и вскоре в мастерскую вошла молодая женщина, держа в руках мокрую тряпку. Наряжена она была в незатейливое поношенное платье, однако это ни сколько не влияло на эффектность её облика. Идеальное изящество тела, гладкая кожа, волосы сияют насыщенностью цвета, глаза блестят жизнерадостно, на щёчках румянец, улыбка во всю ширь уст. И много-много счастья на лице.

— Доброе утро, господин, — радушно сказала она. — Простите за неопрятность. Заросло всё грязью, пока болела. Мужчины есть мужчины. А дочка ещё мала.

— Да, — покачал головой Шэух. — Вы…  прекрасны.

— Я такой не была. Никогда! — простосердечно рассмеялась Яни. — И настроение. У меня улыбка не сходит, не могу её унять, и всё тут.

Гончар разулыбался умилённо и гордо, глядя на неё.

— Расскажите, как вы выздоровели, — Шэух, сам того не замечая, перешёл на «вы», и дело было не в том, что она барышня, ведь плебейка всё же. Почему-то не смог иначе.

— Ну…  — её счастье чуть померкло, одёрнувшись налётом грусти. — Когда умираешь, когда уже знаешь, что всё. И ждёшь, и видишь, что обуза для тех, кто дорог. И плохо постоянно, и сил нет. Потом уже равнодушной становишься. Просто ждёшь, как освобождения. И тут неожиданно сыночек прибегает, и говорит: «мама, мама, я нашёл цветочек заветный, я тебя сейчас исцелю». Я даже улыбнуться смогла, согрело внутри. Наивный он и добрый у меня, верит в чудеса. А он и говорит: «хочу, чтобы моя мама стала здоровой». И вдруг по мне будто волна прошла. Да мощно так. И словно накрыло силами и бодростью. И настроение…  этого не передать. Великолепное! Петь хочется и танцевать. И летать. Я так и села. И удивилась, что сесть смогла, да столь легко. Смотрю на свои руки, а они боле не как спички, гладенькие, бархатная кожа. Смотрю на себя. А я вся такая. Встаю, и аж голова кружится, но не от того, что слабость, а от понимания, что чудо происходит. Обнимаю сыночка, и плачу, и смеюсь. И до сих пор с того момента я постоянно бодрость ощущаю, и лёгкость, и радость необычайную. Словно ангелами поцелованная. И улыбаться не способна перестать.