Поцелуй кобры. По следу Кроноса

— Речной монстр, — заявил подбежавший Копчёный, который, по такому поводу, бросил все свои дела.

— В озере? — удивился Доцент.

— Ну и что? — то ли сказал, то ли спросил — Штуцер, тоже бросивший своё занятие по упаковке заморской икры. — Водятся же окуни: и там, и там! К тому же неизвестно наличие подземных рек, соединяющих водные артерии. Скорее всего, они не просто подпитывают Озеро, но и обмениваются ихтиофауной.

— Надо зверушек в холодильник нести, — предупредительно сказал Короед, разглядывая солидный экземпляр, попутно косясь на его зубы, словно сомневаясь в том, что он умер. — Кстати, пальцы в рот не суйте. Сами, наверное, знаете про акулий рефлекс, когда челюсть смыкается даже в том случае, когда хищница умерщвлена.

Все понятливо закивали головой, а Сутулый жалобно заскулил:

— Как его тащить-то? В нём, поди, пол-тонны будет, если не больше!

Сомнения остались позади, а коллективный труд справляется с любыми препятствиями. Вот и монстр нашёл своё последние лежбище, среди «Морских чертей», не желая закрывать зубастую пасть, усеянную множеством крупных зубов. Они имели клинообразную форму и настолько остры, что были способны украсить грудь, в качестве ожерелья, любому вождю: хоть Полинезии, хоть Мавританского побережья.

— Сувенира! — радостно потёр руки Копчёный, перестав жалеть о своей сиюминутной слабости, приведшей к потери пластита.

День был уже в полном разгаре. Пока на поляне шёл раздел добычи, одинокостоящую ветлу оккупировали вороны, ожидая своей доли от дележа. Они маячили среди ветвей серо-чёрными точками и терпеливо ждали окончание работ, а самые непоседливые постоянно мельтешили, перелетая с ветки на ветку. В глазах плутовок иногда проскальзывало подозрительное искрение, но дневной свет скрадывал интенсивность этого блеска. Незаметно было, так-же, и свечение вороньих перьев, утонувшего в солнечных лучах.

Троица рыболовов была загружена работой по уши, и нашим героям ничего не оставалось, как бездельничать, слоняясь по берегу. Копчёный, заметив это упущение, быстро сообразил, насчёт пользы коллективного труда и его разделении, тут же сказал, обращаясь к Крону:

— Вы пока тащите улов в бункер — там знают, куда его пристроить, а завтра пойдём к учёным в Научный центр.

— Как его тащить-то, — пригорюнился Кащей.

— Найдём способ, — успокоил его Крон, понимая, что им всё — равно нужно попасть в НИИ, а тут ещё и подработкой попахивает.

— У нас телега есть, — вмешался Копчёный, указывая рукой в сторону небольших кустов. — Вот только лошади нет. Не спрашивайте: осла — тоже нет. Да мы втроём с ней справляемся, а вас вон сколько. Я не думаю, что у вас проблемы возникнут.

Скрипящая телега остановилась напротив кучи морепродуктов, закончив торможение противным писком, оборвавшимся внезапно, словно на горло её песни наступили кирзовым сапогом. Штуцер вздрогнул от противного звука, действующего на нервы и, подобрав с земли небольшую палку, зачерпнул ей с тела «Речного монстра» порцию слизи. Смазав ступицы телеги дармовым заменителем дёгтя, он удовлетворённо потёр руки и вернулся к своему занятию, а сталкеры обречённо вздохнули и упёршись руками в телегу, толкали её в сторону бункера, согласно визуальной отметке, полученной у Копчёного. Пифагора, как нашедшего монстра, в отместку впрягли во главе телеги, которую он вынужден был буксировать с помощью пеньковой верёвки, а Сутулого с Кащеем привязали к оглоблям.

Солнце поднялось к зениту, когда товарищи приволокли поклажу к бункеру. Старое строение монолитной заливки покосилось от воздействия неведомых подземных сил и стояло набекрень. Заваленное на бок, оно напоминало техногенный бред, в воспалённом воображении художника-сюрреалиста, для которых зона, как натура, была полным раздольем. Цемент, некогда серо-белого цвета потемнел и покрылся колониями мха в тех местах, где земля, поднимаемая ветром, могла задержаться и скопиться. Входной люк оказался задраен наглухо. В ответ, на вежливый стук по железу, изнутри донёсся приглушённый голос:

— Пароль!

— Ф — 1, - неожиданно для всех, ответил Пифагор.

— Чего Ф — 1? — донеслось из укрытия и в голосе вопрошающего почувствовалось удивление, смешанное с растерянностью.

— Ну, граната Ф — 1… Оборонительная… Осколочная… Пластит истратили…

— Вы что — с ума сошли?! — донёсся утробный голос, войдя в резонанс с бетонными пустотами. — Вы кто такие?

— Сами мы не местные! — жалостливо пропищал Почтальон.

— Ага! — поддержал его Дед. — Отстали от подводной лодки. Деньги, документы, пароли, шифры — всё осталось на борту атомохода…

— Нас Копчёный сюда прислал, но про пароль ничего не говорил, — сказал Крон, которому надоел этот спектакль.

— Правильно — потому что его нет, — донеслось изнутри.

— Открывайте, что ли! — вмешался Комбат. — Продукция тухнет.