Поцелуй меня крепче

Неожиданно, откуда ни возьмись, ей в глаза ударил новорожденный солнечный свет. И тут же исчезли дурные мысли, тревожные предчувствия. Казалось, что солнце брызнуло яркими лучами прямо в душу, наполнив ее надеждой и уверенностью. Прохладным, еще не разогревшимся шаром светило медленно всплывало в бледном небе. Длинные лучи его, казалось, нехотя блуждали по кронам деревьев. Тайга пробуждалась ото сна. Подул легкий свежий ветер, и могучие сосны зашептали что-то о своем, сокровенном.

Мила подняла голову и увидела рыжих белок, скачущих с ветки на ветку, распушив роскошные хвосты. Пока она любовалась ими и наслаждалась красотами тайги, неутомимая старушка ушла далеко вперед, так что Миле пришлось ее догонять.

А солнце поднималось все выше, грело все сильнее и становилось все жарче. Мила невольно вспомнила природу юга, которая при всей своей красоте казалась все-таки немного суетливой. В северных же красотах ощущались такая неимоверная мощь и бескрайний размах, что душа Милы просто замирала от неизъяснимого восторга.

Лес. Лес без конца и края: сосны, снова сосны, иногда лиственница, опять сосны, кедры, ели и совсем редко березы или осины. Бурелом, валежник, засохшие на корню деревья, покрытые косматым серым мхом, трухлявые колоды. Ни куста, ни цветка, только кое-где местами начинающая желтеть трава.

Между тем солнце уже набрало свою огненную силу и превратилось в огромный, докрасна раскаленный медный шар. Резкие тона и очертания в ландшафте сгладились, расстояние стало обманчивым, неверным: близкое отдалилось, далекое приблизилось вплотную. Воздух застыл в неподвижности. Сквозь молочную дымку мутно голубело все вокруг, лес казался тусклым и призрачным. Время словно остановилось.

– Я сейчас упаду от жары и усталости, – сказала Мила в спину идущей впереди старушки. – Я умираю от жажды.

– Погоди, не умирай, – отозвалась та. – Еще часа полтора, и мы на месте. – Она забрала из рук Милы большую корзину.

– Я больше не могу, – возразила Мила. Соленый пот заливал глаза, уши закладывало.

– Ты можешь, – не оборачиваясь, сказала старушка. – Иди!

Миле казалось, что вот сейчас она свалится от слабости и головокружения и больше не сможет подняться, а старушка как ни в чем не бывало продолжит свой путь дальше, бросив ее здесь. Поэтому, стиснув зубы и пытаясь не обращать внимания на шум в ушах и полуобморочное состояние, из последних сил она тащилась следом. В другое время Мила обязательно стала бы анализировать действия старушки и ругать ее на чем свет стоит, но теперь не было сил даже на мысли, которые плавились от жары. Она шла и уже не ощущала тела. Ей казалось, что она превратилась в робота, действия которого отточены до автоматизма.

В какой-то миг Мила подумала, что начинает терять сознание, так как ничего уже не замечала вокруг. Еще шаг – она упадет и больше не поднимется. Ну и пусть. Теперь уже все равно. На какие-то доли секунды, как сквозь туман, ей привиделась среди деревьев прекрасная цветочная поляна, пестрящая разноцветьем красок, которая манила к себе отдохнуть, полежать в мягких травах, среди благоуханья необыкновенных цветов. Но старушка резко свернула в сторону, и призрачная поляна, которую Мила приняла за мираж, тут же канула в зелени леса, словно ее и не было.

Их странный маршрут проходил не по прямой линии, а постоянно петлял среди могучих сосен. Они сворачивали то вправо, то влево, почему-то обходя равнинные места. А иногда Миле и вовсе казалось, что они возвращаются назад. Она чувствовала, что силы ее давно иссякли, и двигалась лишь по инерции, без осознанных на то усилий, пробираясь через поваленные деревья, перепрыгивая небольшие расщелины. И не было лесу ни конца ни края.

Мила себя совсем не ощущала – ее больше не было, от нее осталась лишь бесчувственная оболочка, которая, как сомнамбула, бредет по лесу, распугивая многочисленных птиц, звонко распевающих свои песни, и маленьких зверушек, юркающих под ногами.

Солнце в зените палило нещадно, уверенно пробиваясь лучами сквозь густые кроны деревьев. Мила совсем раскисла, соленый пот жег глаза, ноги не слушались, а сердце словно хотело выпрыгнуть из груди. На ее счастье, то и дело на пути попадались бьющие из земли ключевые источники. Мила останавливалась, падала как подкошенная на колени, жадно припадала к воде, обмывая лицо и шею. Отдышавшись, снова трогалась в путь, не выпуская из виду спину неоглядывающейся старушки.

Через полчаса снова, задыхаясь, ловила ртом знойный воздух, проклинала все на свете и блуждала глазами в поисках очередного источника физического возрождения. Не найдя, в полуобморочном состоянии, гонимая страхом потеряться в тайге, следовала дальше, еле различая среди деревьев белоснежный платок старушки. Миле казалось, что еще миг – и она рухнет в беспамятстве от жары и усталости.