Поцелуй меня (СИ)

Без капли сомнения позволив усадить себя на столешницу, я обхватила его ногами, отвечая на рваные поцелуи. Стол был низковат, мне приходилось откидываться на поддерживающую меня руку и цепляться за шею склонившегося парня. Чувство неизвестности и какого-то авантюризма сладко тянуло где-то у диафрагмы, безумно хотелось прекратить это, но любопытство и желание рискнуть пересиливали.

— Может, переберемся на кровать? — предложила я, тут же краснея от откровенности сказанного.

— Не будем торопиться, — лихорадочно блеснул глазами Егор и тут же в опровержение своих слов стянул тонкий свитер, небрежно отбросив его на пол, — тебе нравится? — взяв мою ладонь, он приложил ее к своей груди, провел ей ниже, по не сильно выделяющимся “кубикам”. Сглотнув, я кивнула, рассматривая красивое тело. — Все твое, — хрипло заверил брюнет, почти касаясь губами моей шеи, — не сомневайся.

Оборотни жутко верные существа, мне и не приходило в голову его в чем-то подозревать, но подтверждение услышать приятно.

В ответ на этот частичный стриптиз теплая рука забралась мне под толстовку, огладила спину, бок, живот — и перехватило дыхание. Раньше было страшно, а сейчас только интересно и как-то… Остро. Острее ощущения, чем в темноте, когда я все вижу, полностью, всем восприятием ощущая его рядом.

— Тебе хорошо со мной? — выдохнул Егор, жадно и влажно целуя меня в шею. Я только усмехнулась, кивая и перебирая его волосы, подставляясь. — Я люблю тебя, — отстранившись, я изумленно заглянула в мутные глаза, увидев только свое отражение, — ты же знаешь, у нас это быстро…

— Но подожди, не настолько же, — увернувшись от поцелуя, я приложила ладонь к его щеке, всматриваясь в абсолютно невменяемое лицо.

— Кир, давай потом, а? — он весь уже мелко подрагивал, часто облизывая пересыхающие губы.

Видимо, уже кончилось время, когда надо не торопиться. Ну что ж, момент истины, да, Кира?

Егор ласково прикусил кожу на моей шее, обеими руками медленно задирая на мне толстовку, пришлось ухватиться крепче. Он тихонько, глухо застонал от того, что я нечаянно царапнула его лопатку, прижался почти вплотную, шумно вдыхая через нос, и неожиданно резко отскочил, едва не сдернув меня со стола.

— Ты… Ты… — на глазах бледнея, брюнет ошарашенно смотрел на меня несколько секунд и, закрыв лицо руками, запрокинул голову, низко рыча: — Бля-я-ять!

— Егор? — жалобно окликнула я, не зная, куда деть руки и всю себя.

Я что-то сделала не так? Больно поцарапала? Не понимаю, что произошло! Склизкий комок в горле было никак не сглотнуть, пока парень метался по комнате и бился головой о дверцу шкафа.

— Прости меня, — внезапно прекратив изображать тигра в клетке, Егор взял меня на руки и сел на кровать, пристроив меня у себя на коленях, — ласонька моя, прости…

— Да что случилось? — ухватив его за уши, я заставила его посмотреть на меня.

— Я только вот учуял, что ты девственница, — признался оборотень, смущенно отводя взгляд, — не знаю, почему так, правда, я бы так не приставал, я бы… Боже, какой я идиот, Кир…

Спрятав лицо у меня на плече, Егор крепко прижал меня к себе, тихо извиняясь снова и снова.

Что за дебил, господи? Я же уже была готова, ну что за хрень? Хотя… Значит, он не такой уж и похотливый мудак? Вон как расстроился, бедолага. Вздохнув, я попыталась подавить никуда не девшееся волнение — отчасти обязанное предвкушению, отчасти вызванное его выходкой.

Невыносимый оборотень, как ни крути.

========== Часть 3 ==========

Прекратились только вечные “почему” в ответ на мои попытки его остановить. Егор даже не пытался меня заставлять и с пониманием относился к отказам. В наших отношениях ничего не поменялось, лишь стало гораздо меньше напряженности. Меня уже не напрягали его предложения провести ночь вдвоем — у него в комнате, в библиотеке, в окружающем школу парке. Одноклассницы все реже завистливо шипели за спиной, учителя мало обращали внимания на происходящее, только завуч, ответственный за оборотней, вызвал один раз Егора для беседы, которая, впрочем, долго не продлилась и настроения моего парня не ухудшила. Единственное, почему брюнет на меня частенько ворчал и даже иногда порыкивал — моя неуклюжесть. Он прекрасно чуял каждый из синяков, которые на моем теле появлялись с завидной регулярностью благодаря тонкой чувствительной коже и мистическому умению ударяться везде и обо все. На предплечьях и голенях у меня всегда имелось две-три гематомы, а Егор гладил их, сетовал на то, что совсем себя не берегу, и ближе к полнолунию начинал зализывать. Я, естественно, жутко смущалась, но мои просьбы прекратить неизменно оставались проигнорированными.