Поцелуй мертвеца

Мы с Хиллом подобрались к задней двери дома. В горле колотился пульс, в груди ухало сердце, медленно и обильно, на теле выступил пот. Саттон и Гермес ждали нас, затаившись в ночи в кустах. В темноте я их не видела, но чувствовала запах смазки охуенно огромной пушки Саттона. Он снарядился Барреттом 50-го калибра — прекрасное снаряжение для кого-то кто решил поохотиться, скажем, на носорога, беспризорного слона или на что-нибудь сверхъестественное, чему могли навредить пули. По соседству находился жилой квартал, поэтому мне не хотелось бы, чтобы здесь стреляли из этого, потому что не попав в свою мишень, пуля летит дальше, пока не поразит что-нибудь другое. Пятидесятый калибр проделает огромную дыру в груди вампира или оборотня, а у обычного человека полностью снесет всю верхнюю часть тела. То, что Саттон притащил такую дуру, многое говорило о его уверенности в своих возможностях и силах своего напарника. Он уже закрепил «барретт» на небольшом штативе и ему не приходилось держать в руках почти трехкилограммовый ствол. Он стоял на коленях, подстелив на ровной поверхности толстую плащевку, вытащенную из сумки для снаряжения — теперь это была прекрасная точка обстрела и не надо было беспокоиться о ветках, палках, битом стекле, и прочем мусоре. Она была как одеяло для пикника, только в корзинке были иного рода вкусности.

Гермес намазался какой-то мазью для суставов, и мазал, видимо, колено, потому что запах исходил с нижней точки и точно не от локтей. Это был слабый, резковатый аромат снизу. Интересно, если бы Хилл не сказал мне, что нас прикрывает снайпер, почувствовала бы я запах смазки саттоновской пушки, или чертового колена Гермеса? Не уверена, скорее всего, нет. Мы с Хиллом опустились на колени рядом с ними, вровень с посаженными деревьями, ограждающими двор Борэса. Ни в одном дворе не горел свет. И ни в одном дворе я не видела такой густой темноты как в этом. Я на секунду задумалась, если здесь спецназ, то почему они не осветили двор, но это не суть важно. Мы с Саттоном стояли на коленях, в темноте среди декоративных кустов и маленьких деревьев, и маскировались так, как если бы находились в диком лесу. Даже выгляни вампир в окно, он бы нас не заметил. Но не о его глазах нам следовало беспокоиться.

Стоя почти плечом к плечу с Хиллом, я могла слышать его сердцебиение, слабый гулкий стук пульса в его горле, что было вполне ожидаемо. Я попыталась услышать то же от Саттона и Гермеса, и как вампир, в темноте я не могла уловить ничего кроме тепла. Я просто знала — он был там, но опять же, была бы я так уверена в этом, если бы не знала о нем наверняка? Надеюсь, нет, потому что в таком случае, это была реальная проблема со сверхъестественными существами, у которых другая чувствительность, намного сильнее, чем у обычных людей.

В моем наушнике раздался голос Линкольна:

— Дети и собака выходят.

Саттон тихо спросил:

— А наш злодей сам собаку отпустил или дети просили об этом?

— Сам отпустил.

— Дерьмо, — прошипели Саттон и Гермес одновременно.

Хилл сказал:

— Хреново.

— Что случилось? — спросила я.

— Либо он выпустил детей погулять с собакой, чтобы они не видели, как он убивает их мать, либо не хотел, чтобы собака укусила его, — пояснил Хилл.

— В любом случае, — вставил Саттон, — это не добрый знак.

— Блейк, вычисли нам его, — попросил Гермес.

Я не стала спорить, а просто посмотрела в сторону дома и снизила контроль. Обычно я говорю, что опускаю метафизические щиты, но я могла удерживать их, чтобы они защищали меня, и в тоже время была способна выйти за их пределы. Что-то вроде щита с мечом, ты можешь пользоваться мечом, и при этом прикрывать тело щитом. Именно это я сейчас и пыталась проделать с помощью моей некромантии. Использовать свои способности, не открывая себя так, чтобы вампир мог меня обнаружить метафизически. Я только недавно научилась контролировать свои силы и оставаться скрытой от радаров нежити, а до этого это всякий раз, когда я использовала свои способности, будто вспыхивал костер. В качестве приманки, для отвода глаз, он был просто великолепен, и если использовать его с умом, то можно было уничтожить то, что попыталось бы до меня добраться. Возможность делать это наименее заметно, сделало мой сверхъестественный дар очень полезным в полицейской работе.

Я потянулась к вампиру, именно к этому вампиру. И опять же, раньше я могла обратиться только ко всем ближайшим мертвецам, но теперь я могла точнее наводить «прицел» на вампиров, не связанных со мной метафизически. Если вампир был привязан ко мне каким-то экстрасенсорным образом, мне было легче с ним взаимодействовать, с чужаками же дело обстояло сложнее. Я потянулась к дому, и как бы глупо это не выглядело, но протянув руку в сторону дома, мне стало легче сделать то же самое метафизически. Не то чтобы мой палец служил прицелом, скорее моя рука была ориентиром, следуя за которым я дотянулась до дома. Она была просто визуальной подмогой, чем-то, что помогло моим глазам проложить мысленный путь.