Поцелуй мертвеца

Натаниэль захватил мою грудь зубами, пока пальцы мяли вторую. Я готова уже была остановить его игру, но Мика своими глубокими поцелуями не давал сказать мне и слова, а его пальцы, отыскав то заветное сладкое местечко, принялись его ласкать. Нарастающие ощущения между ног поддерживали эту тонкую грань между неимоверным удовольствием и настоящей болью от игры с сосками, которую вел Натаниэль. Каждый раз, когда я начинала громко стонать или пыталась остановить процесс, Мика врывался языком в мой рот, покусывая губы, а потом, снова делая поцелуй нежным, давая понять, что мне их не остановить. Его поцелуи стали для меня кляпом, и мысль о том, что я не в силах прекратить то, что Натаниэль делает с моими сосками, только усиливала ощущения. Я начала погружаться в ту часть, где то, что могло бы причинить боль становится возбуждающе приятным, а интенсивность отвлекает от всего на свете. Все это время Мика, не прекращая, поигрывал с моим местечком между ног, не сбиваясь с ловко найденного ритма, и обеспечивал мою немоту и бессилие в попытке сказать «стоп». Если бы мы раньше не занимались подобным, ощущения были бы сверхъярки. Они с Натаниэлем отлично знали мое тело, без слов предвосхищая все мои реакции, и поэтому могли играть с ним на грани того, что я могла выдержать, и того, чем я наслаждалась.

Когда Натаниэль, как терьер — кость, терзал мою грудь зубами, а его пальцы почти вонзались в плоть другой, мне захотелось остановить это, но рука Мики толкнула меня за грань — к внезапному оргазму, на фоне которого игра с грудью затерялась в состоянии «почти боли». Поднимающийся от местечка между моих ног оргазм, накрыл все тело теплой, радостной волной. Укус Натаниэля стал еще жестче, и он сильнее впился в другую грудь пальцами. Боль смешалась с оргазмом — возрастая вместе с ним, превращая все это в гораздо большее наслаждение. Я вскрикнула в рот Мики. Мое тело начало извиваться, дергаться, удерживаемое на месте телом Натаниэля у моей груди, а также ртом и телом Мики. Когда мои веки затрепетали, а тело стало расплавленным и беспомощным от полученного удовольствия, Натаниэль прекратил кусать и впиваться в меня пальцами, Мика прервал наш поцелуй и убрал руку от той точки между моих ног. Я ощутила, как задвигалась кровать, но не могла, не то, что сосредоточить взгляд, а вообще достаточно открыть глаза, чтобы взглянуть, что они там делали.

Я почувствовала прикосновение Натаниэля между ног, но это были не пальцы. Он потерся головкой там, где только что закончил игру Мика, и это снова заставило меня закричать, выгибаясь дугой, как марионетка, в которую внезапно вдохнули жизнь, а потом нитки над ней снова обрезали, и я лежала обессиленная, ослепленная послевкусием оргазма. Затем Натаниэль начал медленно в меня входить, один драгоценный сантиметр за другим, пока не вошел настолько глубоко, насколько это возможно, крепко прижавшись ко мне своим напряженным телом.

Я старалась сосредоточиться на нем, когда он поднялся выше и изогнулся надо мной, поддерживая на весу верхнюю часть своего тела. Я посмотрела вниз, туда, где соединялись наши тела, когда он начал выскальзывать из меня, а затем снова скользнул внутрь, сделав первый толчок.

— О, Бо-оже! — простонала я.

Он поймал нужный ритм и начал двигаться медленными, не слишком глубокими толчками, пока я не почувствовала, как нарастает жар, а затем меня снова выбросило за грань, по новой заставляя извиваться под ним. Мои руки хватали его за плечи, готовые выразить свое удовольствие в царапинах, но Мика перехватил их, позволив мне впиться ногтями в себя, но при этом, слегка прижав, чтобы я не могла царапаться, а просто все глубже вонзать ногти в удерживающие меня руки.

Затем Натаниэль ускорил темп, скользя внутрь и наружу. Я уставилась вниз, на наши тела, наблюдая, как его длинный, гладкий член входит и выходит из меня, и уже одно это зрелище опять заставило меня вскрикнуть. Я снова впилась ногтями в руки Мики, а Натаниэль изменил угол проникновения, и теперь при каждом толчке доставал до самых моих глубин, задевая местечко внутри, что привело к другому оргазму — в одно мгновение он глубоко погружался в меня, а в следующее — этот толчок снова увел меня за край, и в этот раз мои извивания больше смахивали на борьбу, поэтому Мика вынужден был прижать меня, чтобы я как следует не исполосовала Натаниэля. Он получал удовольствие, когда в него погружались ногти или зубы, но сегодня ночью ему предстоял выход на сцену, а следы от моих ногтей оставались на его коже. Ему было необходимо, чтобы кожа оставалась неотмеченной, а мы узнали, что я получала удовольствие, когда меня удерживали, поэтому Мика держал меня, позволяя оставлять на его руках маленькие кровавые полумесяцы.