Поцелуй Мрака

Марисоль подошла к пианино. Затем, подняв крышку, нерешительно коснулась пальцами белых клавиш. Помедлив еще несколько мгновений, она принялась нажимать клавиши одну за другой, и они издали чистый мелодичный звук. Марисоль, очарованная звучанием инструмента, продолжила наигрывать первую пришедшую ей на память композицию, и гостиная наполнилась плавной красивой музыкой. Отражаясь от каменных стен, звук будто заставлял камни подыгрывать себе. Акустика гостиной была потрясающей, как в соборах, и Марисоль с наслаждением вслушивалась в мелодию.

Забывшись, отдавшись музыкальному экстазу, она не заметила, что уже не одна в гостиной.

– Как чудесно, сеньорита… – услышала Марисоль восторженный шепот, когда музыка смолкла. Повернув голову, она увидела стоящую рядом Анниту. Глаза ее блестели от восхищения. Она явно с упоением слушала, как Марисоль играет.

– Спасибо, Аннита, – смутилась Марисоль.

– Где вы так научились играть?

– Дома. Мой отец нанял мне не только учителя флорентийского, но и учителя музыки, – засмеялась Марисоль.

– Прекрасное исполнение… Правда, сеньор Фоско? – спросила Аннита, посмотрев в сторону двери, ведущей в библиотеку.

Марисоль застыла. Затем медленно повернула голову. Фоско смотрел на нее таким взглядом, что Марисоль пронзила непреодолимая дрожь. Только она не могла понять: восхищен он или готов ее убить.

Со стороны кухни раздалось шипение.

– Ах, мадре мия! – воскликнула Аннита. – У меня же там варится! – добавила она и торопливо устремилась на кухню.

Марисоль не сводила глаз с Фоско, боясь пошевелиться и даже вздохнуть. Взгляд его сделался мрачнее самой мрачной тучи, какую Марисоль довелось видеть в своей жизни.

– Я нашел семью, которая приютит тебя. Завтра я отвезу тебя в Сузу, – произнес он ледяным голосом. Затем исчез в библиотеке.

Марисоль закрыла лицо руками. Слезы брызнули у нее из глаз. Но секундой позже она замерла. Аннита в кухне громыхала посудой, Фоско только что скрылся в библиотеке, а за спиной Марисоль отчетливо раздался скрип половиц и шаги. Сердце ее похолодело. Она резко убрала руки от лица и обернулась. Как раз вовремя, чтобы в последнюю секунду увидеть, как бесшумно закрылась входная дверь.

Зажмурившись, Марисоль мотнула головой. Потом снова воззрилась на входную дверь, пытаясь понять, почудилось ли ей движение у входа или нет? «Но ведь Аннита и Фоско были здесь, и вход находился в поле их зрения! Если бы там кто-то стоял, они бы увидели его!»

Глава 17

Марисоль долго не могла уснуть, терзаемая самыми разнообразными мыслями. Сначала, охваченная страхом, она раздумывала над шорохами у входной двери. Марисоль убеждала себя, что все это – шутки воображения, но картина закрывающейся двери отчетливо стояла у нее перед глазами, а скрип половиц громко звучал в ушах. Потом, когда она взяла тетрадку, чтобы поведать верной «подружке» о своих переживаниях, она вспомнила, как раскрыла, что Аннита читает ее записи, и снова ложь экономки вызвала неприятную досаду.

«Здесь просто невозможно жить! – подумала Марисоль. – И, наверное, лучше действительно уехать. Кто-то ходит по дому, Аннита, которой я так верила, меня обманывает, а Фоско хочет избавиться от меня…» Сердце ее мучительно сжалось. Марисоль вспомнила его последние слова и враждебный взгляд и попыталась понять, чем вызвала его гнев и непреклонное желание отвезти ее в Сузу. Ситуация теперь казалась безнадежной, ибо порыв Фоско только доказывал, что чувства Марисоль, увы, не имеют шансов на взаимность. Ей стало так горько и муторно на душе, что захотелось поскорее исчезнуть, и она даже едва не поддалась своей привычной порывистости и не собралась в дорогу сию минуту. Но потом посмотрела в непроглядную тьму за окном, и ее опрометчивая смелость тут же иссякла. В небе ворчал гром. Видимо, приближалась очередная гроза.

Во дворе послышался лязг, и Марисоль, замерев, вгляделась в темноту. В лунном свете она увидела, как черная фигура вывела из низенькой постройки коня, а затем всадник вскочил жеребцу на спину и выехал в поле. Это был Фоско. Марисоль узнала бы его силуэт из тысячи других.

«Куда-то уехал в ночи… На свидание с женщиной? – тоскливо подумала Марисоль, следя за ним глазами, пока всадник на коне не растворился в ночи.  – Ну что ж, не нужна мне его помощь! Завтра я и без него доберусь до Сузы! – упрямо подумала она. – Но я ему оставлю записку о том, как я люблю его. Только засуну ее в какую-нибудь книгу. Может, однажды он найдет ее…»

С этими словами Марисоль выдернула из своей тетради чистый лист и вывела красивым витиеватым почерком на языке Данте «Ti amo da morire»[1]. Слезы застилали глаза, но она продолжала обрисовывать буквы замысловатыми изящными вензелями. Потом схватила свою записку и вышла в коридор.