Поцелуй на прощание (СИ)

Генерал Мороз рассмеялся, глядя, как Мэтью с хриплым вскриком сгибается пополам.

- Как ты можешь защитить ее, если не можешь даже защититься сам? Только одной стране не страшны мои удары холода, и ты это прекрасно знаешь…

И тут случилось невероятное. Этого не могло произойти, но оно произошло.

Медленно, почти что растягивая удовольствие от момента, Мэтью распрямился и резким движением выдернул из себя ледяной осколок. На рубашке его не было ни кровинки.

- Ты забыл одну вещь, - на лице Канады расцвела улыбка, слишком знакомая Наташе, чтобы от ее вида не пробежала по телу дрожь. – Я тоже привык к холоду, дух зимы.

- Ч… что?.. – генерал Мороз отступил на полшага и обрушил на Мэтью целый шквал из снега и ледяных осколков. Но все они беспомощно таяли, не причиняя Канаде никакого вреда. Он только прикрыл глаза, защищая их от острых льдинок, а когда вновь открыл, в них плясали обжигающие искры ярости.

- Ты сейчас уберешься отсюда, - проговорил Мэтью с угрозой, - и никогда, слышишь, никогда больше не приблизишься к ней. Понятно?

Призрак сощурился.

- Кто ты, чтобы указывать мне?

- У тебя надо мной власти нет.

Генерал Мороз улыбнулся, и Наташа ощутила, как вокруг ее рук и ног обвиваются невидимые ниточки.

- И все-таки ты тоже упустил кое-что важное. У меня, может, и нет. А как насчет нее?

Беларусь не хотела этого делать. Вся ее душа, все ее существо протестовало против того, чтобы неторопливо подняться с пола, вытащить из-за пояса юбки нож и чуть вразвалку приблизиться к Мэтью. Она не владела уже собственным телом, была лишь беспомощной марионеткой, повинующейся лишь движению рук своего кукловода. Будто со стороны, она видела себя, усмехающегося генерала Мороза и в страхе отступившего Мэтью.

- Natalie, нет… ты же этого не сделаешь… Natalie, очнись! Прошу!

Беларусь неотрывно смотрела в его глаза, где сверкало отчаяние, и очень, очень хотела остановиться. Но не могла.

Нож в ее руке поднялся выше.

- Да черт вас всех задери! – завопил из-за двери Америка, и тут же в запертый замок хлестко ударил выстрел.

Наташа застыла на секунду. Резкий звук выбил ее из колеи.

- Natalie… - прошептал Мэтью. Но его надеждам не суждено было сбыться.

- Сделай это! – рявкнул генерал Мороз, и не подчиниться его приказу у Беларуси не было ни малейшего шанса.

Последним, что она помнила, был короткий сполох свечей на острие лезвия, которое спустя короткую секунду обагрилось кровью. Мэтью не сопротивлялся, только пошатнулся и навалился на девушку всем телом, когда нож Беларуси пронзил его.

Коротко хохотнув, генерал Мороз хлопнул в ладоши и исчез. И в тот же момент дверь, поддавшись напору Альфреда, наконец-то открылась.

Что было дальше, Наташа не помнила. Америка что-то орал, сначала на нее, потом звал на помощь; ей заломили руки и куда-то поволокли; кто-то с силой ударил ее, висящую безвольной куклой, по лицу, и назвал коммунистической дрянью; ее зашвырнули на заднее сиденье автомобиля и захлопнули дверь.

- Да, сэр, отвезу, - донесся до Наташи голос Ториса, и вокруг нее окончательно сгустилась благословенная темнота забытия.

Наташа с трудом открыла глаза, и все ее тело разом затопила волна боли. Девушке показалось, что ее били по крайней мере пару часов без перерыва, и, заметив у себя на запястьях синюшные следы явно от веревок, она пришла к выводу, что в своих догадках не особенно далека от истины.

Она лежала на заднем сиденье стоящего автомобиля. За окном слышался гул множества самолетных двигателей.

- Доброе утро, - водитель обернулся к ней, и Наташа увидела, что это Торис, необычайно бледный и встревоженный. В ладони его нервно щелкнула зажигалка.

- Ты что, - вопрос был совершенно неуместный, но никакие другие Беларуси в голову не шли, - ты что, куришь?

- Я? – недоуменно переспросил Литва, посмотрел на зажигалку в своей руке и вдруг рассмеялся. – Нет, нет, эту я просто в бардачке нашел. Помогает успокаивать нервы.

- А, - только и сказала на это Наташа, с трудом приподнимаясь. Слух не обманул ее – рядом действительно было взлетное поле, а чуть в отдалении девушка смогла заметить здание аэропорта.

- Я должен довезти тебя до Нью-Йорка, - проговорил Торис таким тоном, будто речь шла о погоде, - передать тебя с рук на руки федералам, а они упекут тебя в Гуантаномо или еще куда похуже…

- В… куда?… но… - на Беларусь разом навалились все воспоминания о том, что произошло на магическом сеансе, и от этого вала девушка чуть не задохнулась. – О Боже мой… он жив?

- Жив, - молвил Литва с неприязнью. – Что ему сделается. Поправится.

- Слава Богу, - прошептала Наташа, откидываясь на сиденье; спина, которую превратили в одну сплошную ссадину, тут же отозвалась волной тупой боли. – Торис, клянусь, это была не я.

Литва вновь щелкнул крышкой зажигалки, отвернулся и посмотрел на летное поле через лобовое стекло.

- Мне, если честно, плевать.

Наташа беспомощно ухватилась за его взгляд в зеркале заднего вида. Слышать это было невообразимо мучительно, и девушке пришлось приложить все усилия, чтобы позорно не разрыдаться.

- Ты…