Поцелуй небес

И действительно, готовила Евгения к возвращению мужа серьезный разговор. Леонид предлагал самостоятельно, по-мужски побеседовать с Алексеем с позиции «Евгении со мной будет лучше», но она отказалась. Встречать в аэропорт Внуково на казенном отцовском ГАЗике поехала одна, оставив детей с родителями. Оставшийся в части Леонид, занятый составлением учебных программ в почти пустом корпусе училища, сидел как на иголках, опасливо косясь на телефон. Все казалось, что сейчас позвонит Евгения и скажет: «Прости, Леня. Но у нас ничего не выйдет.» Когда он уже под вечер услышал в трубке ее голос, то был даже спокоен, смирившись с поражением. «Прости, Леонид, что так поздно звоню. Мы все решили с Алексеем. Я у родителей, тебе лучше пока не приходить сюда. В понедельник мы подаем документы на развод.»

Евгения все выложила Алексею уже в машине — не могла больше держать на душе этот камень и наблюдать как ничего не подозревающий муж пристает с нежностями. Они формально поцеловались при встрече в аэропорту, а уже в ГАЗике тянущиеся к ней губы Алексея соскочили со щеки к шее — так стремительно отпрянула она от супружеской ласки.

— Леша, ты, наверное, и сам понимаешь, что мы жили последние годы нехорошо, ненормально. В сущности я была несчастлива. Я не смогла вырвать тебя у цирка — он победил… Теперь я буду обыкновенной мужниной женой, героиня из меня не получилась… Мы должны расстаться. — Евгения говорила машинально сотни раз продуманный текст и думала, что их мимолетный поцелуй в толпе встречающих был последним.

— Женя, Женя!.. — бормотал Алексей, словно прогоняя наваждение. Трудно было смириться что это случилось именно тогда, когда он, наконец-то был готов полностью отдать себя семье. Он вез подарок жене — приказ о выходе на пенсию и благословение Караевых на мирную жизнь, вырванное с муками и кровью. Ему много пришлось в эти последние дни «поработать топором», обрубая многолетние связи, привязанности. А в Одесском аэропорту осталась стоять за стеклянной стеной 19-ой секции, поглотившей пассажиров московского рейса, девушка Катя — славная, круглолицая, заплаканная, расставшаяся навсегда с Лешей Козловским — со своей большой любовью.

Наверно, потому что в пустом училище засиделся голодный Леонид, а по Приморскому бульвару брела среди гуляющих одинокая девушка Катя, объяснение супругов оказалось довольно мирным. Они даже оговорили условие: Виктория остается с матерью, Максима забирает Алексей. Парню без малого четыре года, в цирке таких целая компания, да и к ремеслу пора приучаться. Алексей ничего не сказал Евгении о своем уходе из труппы, а поздно вечером из городского телеграфа позвонил в Одессу, разыскав в гостинице Серго Караевича.

— Дед, ты там вещички мои на вокзал не вози. Я возвращаюсь. С Максимом и навсегда.

В трубке долго молчали.

— Пойду к нашим. Сегодня сильно гулять будем. Радость большая, прогундосил дед насморочным голосом. В последнее время старик стал очень сентиментальным — чуть-чуть растрогается — слезу пустит. А стеснялся этого — до крайней степени — прятал лицо, губы кусал — не полагается джигиту нюни распускать. Вот и теперь, наткнувшись в коридоре цирковой гостиницы на опухшую, зареванную Катю, несущую из бытовки вскипевший чайник, дед остановил девушку, но не мог ей сказать ни слова, только губы дрожали.

— Что? Серго Караевич, что? Самолет? — испугалась та, не замечая, что плещет кипятком себе под ноги.

— Хорошо все, — выдавил дед, — возвращается он.

…Одно дело принять решение, другое — осуществить. Тем более, в условиях бюрократического и очень гуманного государства, заботящегося о благополучии детей. Целый месяц тянулась операция с разводом, форсируемая с разных сторон через знакомых и весь месяц час за часом заново решала каждая из сторон этот вопрос в своей душе. К финалу вышли они уже, как никогда, любящими друг друга, но не догадывающимися об этом, так как принимали душераздирающую тоску разлуки за слабость характера и обычную привязанность — жизнь все же прожита вместе немалая. Только хотелось и тому, и другому сбросить все болезненное, постороннее, обняться и бежать вдвоем — в глушь, на край света, не оставляя друг друга ни на минуту. А на деле, расстались бывшие супруги у дверей суда, пожали руки, не глядя в глаза и разошлись. Один — чтобы уехать через день в станицу к Караевым, другая — домой, где вместе с Леонидом должна была подготовить к отъезду Максюшу. Не просто было Евгении отдать мальчика, но лежали уже в командовании документы на Леонида, назначенного на службу в воинскую часть, расположенную в ГДР, сразу на полковничью должность. Да и Алексей не сиротой оставался — с сыном.