Поцелуй Первым | Король Столицы

— Я не нападаю, — выталкиваю я между выдохами. Он грудь мне терзает сухой ладонью.

— Накажем тебя сейчас? — Кулак ухо мне прямо выцеловывает. Его руки внезапно нежностью оборачиваются, трепетом каждое прикосновение пропитано. — Накажем? Я съем тебя. Дашь мне, малышка?

Я хватаюсь за внешнюю часть ладони, что он у груди моей держит. Когда он видит, как я глаза закрываю, дышать в меня начинает часто-часто.

— Блядь, совсем не так собирался. Но ту тряпку твою в топку. Скажи, ты хочешь? Или перебор?

Пытаюсь целовать его, даже зубами ударяемся. Грудь мою распирает от возбуждения. И это совсем не так я собиралась что-то подобное делать. Когда-нибудь. То есть, только через некоторое время. Но как же тяжело вытерпеть, когда оно само так получается.

Нога моя левая едва подкашивается, но он крепко меня держит. Его стояк сзади ощущается раскаленным.

Тяну его руку себе в трусы. Не совсем соображаю трезво, но словами не смогу сказать. Если хочет знать…

Кулак задерживает дыхание лишь на миг, костяшками утопая. В мякоти между ногами у меня, где я вся потекла.

Целует очень крепко меня в висок. Как клеймо ставит. Что-то бормочет, и трусы мне рывками стягивает.

Поглаживает округлости мои сзади. Сначала медленно, а потом кое-как, хаотично.

— Будешь тряпки носить, как надо?

— Нет, — мотаю я голову и даже смеюсь.

От шлепка я двигаюсь вперед, панически сжимая в пальцах деревянную столешницу трюмо. Искра подчинения и унижения распаляет жуткий восторг во мне. С ужасом понимаю, что не только могу позволить Васе все со мной делать. Но что и я сама жажду… всякого.

— Будешь выкобениваться и дерзить?

— Да, — прикусываю губу и охаю, когда он снова шлепает меня. Теперь чуть размашистее, но полегче.

Кулак гладит ягодицу, и ломанным голосом мне наяривает на ухо:

— Непокорная, да. Никогда меня не слушаешь. Стервочка со мной. Не согласишься ведь, а? Маленькая моя, сейчас получишь у меня.

Ласкает и ласкает место шлепка. Я охаю, патокой тревога и наслаждение по телу разливаются, теплотой наполняя каждый уголок внутри.

Невесомостью всю себя ощущаю. Где нет никаких забот, никаких проблем, никакого напряжения…

— Вася, — постанываю, — ты… ты еще раз…

Он зацеловывает мне щеку, и хорошенько пятерней к другой ягодице прикладывается. Трясет меня, как заклинило. Поверхность трюмо взмокла под моей ладонью. Стояк трется об место шлепка.

— Будешь слушаться меня? — гортанно заводит Кулак.

— Н-нет!

Два смачных шлепка — как огнем по моему сознанию. Пытаюсь выпрямиться. Хочу всем телом к Васе прижаться. Он позволяет, и гладит отметины снова. Пола под ногами не чувствую.

Когда запускает руку мне между бедер и матерится, я совсем уж глупо охаю. Судорожные пальцы дергают несколько раз между моих губ. От вульгарных, непристойных звуков я вспыхиваю и…

… теряю контроль, как в полете меня прокручивает. Разбиваюсь молниеносно и напрочь. Скулю и задыхаюсь одновременно. Он меня крепко держит. Крепко к себе прижимает, напрочь глухо, будто вдавить в себя решил навсегда. Моя плоть пульсирует под подушечками его пальцев. Все еще трусь об его щедрую руку.

Только с Васей могу такое пережить. Хочу… все ему позволить. Видеть меня такой. Каждой клеточкой чувствую его восторг. Его тело никогда не обманывает.

Он меня на себя взваливает, и на кровать нас забрасывает. По покрывалу сразу перекатываемся. Всю меня поцелуями осыпает, мне даже приходится с ним бороться, настолько нежное внимание невыносимо.

— Вася, не жди, быстрее…

Сама эрекцию в себя направляю, и он на всю длину сразу проникает. Встречаемся махами, как неопытные подростки, все невпопад. Потом он ритм берет, а я назад голову откидываю.

— Малышка моя умница, — заводит он простуженным голосом. — Вот так. Сейчас еще громче будешь. Я тебя любить до утра буду, давай.

Барахтаюсь, будто под спиной штормовые воды. Когда голову пытаюсь приподнять, то шея больше трех мгновений не выдерживает. Кончаю на члене с пронзительным писком, и от стыда готова в невидимых водных глубинах позади утонуть.

Утром просыпаюсь тяжело. Вася уже бодрствует, нашел какими бумажками часть стола завалить. Получаю кофе в постель, что не может не радовать. А еще настойчивый, пытливый взгляд.

— Ты вчера четыре раза кончила.

Господи! Что за детский сад и похабность одновременно.

И еще средь бела дня. Уже одиннадцать часов, оказывается, кошмар.

Ну да, но кто считает?

С добрым утром, называется.

— Вася, — пыхчу я, — не мог бы ты… уважение ко мне проявить?

— А че не уважение? — сразу мрачнеет. — Ночью ты уважение на всю округу принимала.

Буравлю взглядом дикаря, и не могу злиться. Нравится, что он даже радостным выглядел. Сидел-считал небось. Эх, хотела бы, чтобы и для меня все так просто воспринималось.

— Мне понравилось, — неуверенно говорю, — очень.

Он меня теперь подозрительно рассматривает.

— А тебе? — не выдерживаю я. Ну почему нельзя догадаться, что я тоже хочу услышать конкретную оценку. Положительную!