Поцелуй Первым | Король Столицы

Стенка к стенке, один через один, проход заполняют бойцы… при исполнении? Спецназ что ли?

Слава богу, ко мне по коридору приближается женщина. Тоже при исполнении, и упакованная в объемную черную форму, суровая прямо от кончиков ботинков до стянутых на затылке волос.

— Сопровождение три на один, я — старшая по смене, Юлия.

М, здравствуйте.

— Извините. — Улыбаюсь. Ух ты! Еще не разучилась. — А вы кто?

К Юлии присоединяются два увальня, и вся троица пнями застывает и молчит.

Понятно, их там специально разучивают разговаривать.

Двигаюсь дальше, значит, по коридору, а они за мной.

— Вы куда? — улыбаюсь снова.

Целую минуту выжидают, потом красивая и грозная Юлия сообщает:

— Соблюдайте ваш обыденный образ жизни.

Правда? Можно? Ну тогда пойду, расцарапаю морду вашему боссу. Как его там, Ладошкой звать кажется? Как-то раз почти не расцарапала, так что есть незаконченое дело.

Вздыхаю и призываю себе их игнорировать. Потом разберусь.

На свободу наконец вырываюсь. Больница недалеко от центра находится, но я все-таки пойду к Сергей Степановичу за Ваню узнать.

Сворачиваю к частному сектору и через первый десяток домов замечаю странную вещь. Везде на воротах или калитках нанесены отметины белой краской. Крестики кривые какие-то и круги.

В полном недоумении пытаюсь отыскать хоть один участок без знака, но пока без удачи.

Как-то тихо и безлюдно.

Когда заворачиваем на улицу, где одна женщина дорогу переходит, я испытываю облегчение. Но горожанка зашуганно мне кивает.

А в конце другой улицы маячит коренастая фигура Сергей Степановича. Вот удача! Едва не бегу.

— Ты посмотри, вертихвостка наконец-то отлежалась и решила что-то полезное сделать. А я за тобой иду, лентяйка!

Я едва не смеюсь. Родненький Сергей Степанович! Даже не представляет, как я рада видеть его недовольное, как сморщенное яблоко, лицо.

— Что… что это за отметины везде?

Разворачиваясь при помощи палки, он смеряет боевую троицу снисходительным взглядом.

— Эти от того прощелыги?

— Да, — сквозь зубы выдавливаю.

Переходим в следующий переулок и тут вообще головоломка какая-то — едва ли не полноценный блок-пост стоит. Посреди частного сектора. В Васильках! Что творится здесь?

Нельзя оставить город без присмотра и на неделю!

— Вредителя твоего так и не поймали, — бурчит Сергей Степанович.

Мне врачи объяснили вкратце ситуацию, и я даже заострять внимание не стала. Конечно, его не поймали. Только если весь город перекопать, то может есть шанс. И то, он мог выехать в окрестности и все. Да пешком дойти!

Просто региональный псих, а они все на таких, как я нацеливаются.

Меня интересует, как там возле лаборатории Ваня оказался и почему все так совпало. Вообще в голове все не складывается в единую картину. Наверно, потому что не знаю какое послание псих оставил на бумаге.

— Так что за крестики-иксики везде?

— Базилио своего спроси, — гневается он. — Раскомандовался ишь. Допрашивали всех сутками. Нам с тобой и Ваней тоже калитку попортили. И это он еще у меня когда-то сидел и бублики мои ел! А смородиновый чай! Бессовестный.

— Почему допрашивали и кого? Тут же… везде знаки эти.

— Так всех и допрашивали. По несколько раз.

— Сергей Степанович! Где Ваня? Я надеюсь, вы знаете что-то.

Он ускоряет шаг, и я едва не бросаюсь ему помогать. Нельзя так быстро ходить в пожилом возрасте.

— Не знаю, где негодник! — огрызается он. — Если узнаю, что прохлаждается там, уволю! Будет дрова только носить. Но адвоката мы найдем, лиса, я как раз сегодня звонил. Найдем лучшего. Чтобы твой Базилио еще локти кусал.

— Значит… значит, это правда? Против Вани выдвинуто обвинение?

Эта мысль еще не переварилась у меня в голове достаточно для переживания тотальной злости.

— Да, — коротко бросает старик, стараясь еще шаг увеличить.

Доходим до нашего дома, а там… Фонари гигантские напротив присобачены и направлены на нашу сторону улицы. И проволока намотана на забор, местами вовсе худо.

— Господи, а колючки зачем протянули?!

— А затем! Подготовиться надо.

Вообще ничего не понимаю. Это Сергей Степанович по забору пустил проволоку? Освещение точно дело рук беса.

В моей пристройке все по-старому. Стараюсь не смотреть на кипы бумаг Кулакова. Странно, что не забрал. Ничего, на обогрев зимой пойдут.

Через час топаю в центр, и начинаю осознавать о чем предупреждала Мира. Городок чудится вымершим. Люди появляются то тут, то там, но нормальная жизнь будто остановилась.

А в переулках, ручьями сбегающихся к проспекту и главной улице, кое-где земля подрыта да и асфальт сорван. Отмечаю, что только здания с подвальными помещениями так задеты.

Большинство магазинов закрыто, но вот, слава богу, фруктовая лавка работает.

Везде-везде пусто.

На парковке у Гостиницы, правда, аномальное количество автомобилей.

Захожу переговорить со Светланой, а она едва в обморок не падает.

— Матерь Божья, жива!

Ну, богов еще не рожала и не планирую.

— А почему я не должна быть живой?

— Мы подумали, — театрально прижимает она руку к груди, — мы же не знали… Такое здесь было!