Читаем Поцелуй под омелой полностью

Добро пожаловать в наш дом, Лори. Я надеюсь, тебе у нас нравится! Вот кое-какая информация, которая поможет тебе устроиться с максимальным удовольствием.

Целую, Рейч.

PS. В кладовой есть кое-какая еда.


Горько усмехнувшись на слове «удовольствие», Лори пошла искать кладовку. Ею оказалась небольшая комнатка рядом с кухней. Надо же! Рейчел оставила для нее пирог! Лори улыбнулась. Как это похоже на ее подругу! Но как бы ей ни хотелось нормальной еды, она ужасно боялась иметь дело с печью. Разогревать пирог она не станет. Так что она нашла в кухне буфет с закусками, скорее всего, они предназначались для Милли и Зака на завтрак, и решила устроить себе пир с чипсами, сырными крекерами и орешками. Наполнив всем этим глубокие тарелки, она взяла инструкцию, села в кресло у огня – точнее, у камина, в котором будет гореть огонь, как только она разберется, как его развести, – и налила себе полный бокал вина. Забросив в рот сырный крекер, Лори сразу перешла к пункту с паролем от домашней беспроводной сети, игнорируя подробные разъяснения касательно отопления. Она достала айпад, вбила пароль и, ни секунды не медля, перешла на сайт «Симлесс», чтобы зайти в свой рабочий почтовый ящик.

Дэнни сказал ей, что ее письмами будет заниматься Жак, но она была уверена, что у него уже накопилась сотня вопросов к ней. Бедный Жак, наверное, уже отчаялся в ожидании ее ответа. Она сидела, уставившись на индикатор процесса загрузки, но страница выдала ошибку. Ту же, которую выдала в поезде: в доступе отказано. Она обновила страницу и снова попробовала войти в ящик.

Осушив бокал, она обновляла страницу до тех пор, пока не поняла, в чем же дело. Дэнни заблокировал ее аккаунт.


Кто-то постучал в дверь. Лори вздрогнула: даже после нескольких бокалов вина, которыми она пыталась смягчить удар полного отстранения от работы, она все никак не могла успокоиться. Подойдя к двери, она приготовилась принять на себя порыв холодного воздуха.

– Привет, Лори. – На пороге в джинсах и куртке стоял Эйден.

– Привет, – ответила Лори, поправляя прическу и поводя плечами – ветер действительно по-хозяйски ворвался в дом. – Так много времени прошло с нашей последней встречи.

– Да. Годы, – сказал Эйден и поцеловал ее в щеку.

Эйден, должна была признать Лори, не очень изменился: все те же широкие плечи, карие глаза, уверенный подбородок. Правда, виски слегка поседели, и, кажется, он немного поправился, но в целом выглядел так же, как и много лет назад. Когда они учились в школе, у Эйдена была какая-то особенная харизма, которая притягивала к нему людей, – сейчас, за минуту общения, Лори заметила, что он сохранил эту особенность. Она задумалась: что думает о ней Джей вот сейчас? И думает ли вообще?

– Я решил заскочить, проверить, как у тебя дела.

– Спасибо, – улыбнулась Лори. И вспомнила оскверненные горелой курицей стены кухни. В прихожей чувствовался легкий запах дыма.

– Ты не мог бы подождать секунду? – пробормотала она с колотящимся сердцем. Захлопнув перед Эйденом дверь и оставив его стоять с открытым от удивления ртом за порогом его собственного дома, Лори метнулась на кухню.

Просмотрев полки и все шкафы, наконец под раковиной она нашла освежитель воздуха и разбрызгала его вокруг. Почерневшие стены глядели на нее с укоризной, а запах дыма никуда не делся. В открытом жилом пространстве стены кухни были прекрасно видны из любой точки. Черт. Она должна была все исправить, но у нее не было времени.

Лори вернулась к входной двери и открыла ее. Эйден послушно стоял, не сходя с места, и смотрел на нее с легким вопросом в глазах.

– Извини, пожалуйста, мне показалось, что у меня звонит телефон, – пояснила она, загородив собой вход так, чтобы Эйден не видел кухню. – Кстати, я разговаривала с Рейчел сегодня утром, – попыталась отвлечь его внимание Лори. – Они устроились как будто бы без проблем.

– Да, кажется, так.

Эйден мягко пытался войти, на улице было ужасно холодно, но Лори не приглашала.

– А можно я войду? – все же спросил хозяин дома. Лори охватила паника.

– Слушай, а покажи мне район и коттедж Беа! – ухватилась она за первую попавшуюся спасительную идею, протягивая назад руку и срывая с вешалки плащ. – Время как раз самое подходящее.


Глава 10

Четверг, 30 ноября


– Убавь скорость, Зак! Ты меня слышишь? Не так быстро! – крикнула сыну Рейчел. Он мчался на велосипеде по Грин-парку как раз в направлении стайки пожилых туристов-японцев. Изысканная миниатюрная дама с белым зонтиком инстинктивно отпрянула и прижалась к мужу, когда Зак промчался мимо них с невероятной скоростью.

– Извините! – повернула к ним голову Рейчел, следуя тем же маршрутом. Они улыбнулись в ответ, но все же их лица – лица японцев – выражали легкий испуг.

– Зак! – крикнула Рейчел громче, разгоняясь на своем велосипеде, догнала его и поймала лихача за багажник. – Ну-ка умерь свой спортивный пыл!


Перейти на страницу:

Все книги серии Женские слабости. Романы Эбби Клементс

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее