Поцелуй под северным сиянием

– Все нормально, Кит. Ты можешь говорить о Непале.

– Я против воли постоянно вспоминаю о нем, потому что это единственное место, где мы были вместе.

– Я так ясно помню, какие там были звезды, – прошептал он.

– Ты скучаешь по Непалу?

– Отчасти. По духу, ощущающемуся в тех местах, по людям, которые там живут.

– Как считаешь, ты еще когда-нибудь туда вернешься?

Уилл посмотрел долгим взглядом на небо с рассыпанными по нему мерцающими звездами.

– Нет, вряд ли. А тебе встречалось другое такое же особенное место на Земле?

– Я нигде подолгу не задерживалась.

Уилл повернулся на бок, обратив лицо к Китти:

– К чему такой бешеный темп?

Она пожала плечами:

– Работа.

– И ты ни разу не была в отпуске?

– Шутишь? Я столько путешествую, что меньше всего хочу делать то же самое в свободное время.

– Я имел в виду, разве тебе не хотелось просто… остановиться. Поваляться недельку на диване, почитать, посмотреть телевизор. Заняться чем угодно, кроме работы. Ты постоянно о ней думаешь, даже тут, в Черчилле.

От этих слов сжалось сердце. Китти перевернулась на спину под теплым одеялом и сделала глубокий вдох.

– Ты в порядке?

Глядя вверх, на необыкновенное звездное представление, она уклонилась от прямого ответа:

– От этого вида захватывает дух.

– Расскажи мне о своей работе, – прошептал Уилл.

– Что именно? – спросила Китти, не сводя глаз с темного неба.

– Для чего ты столько трудишься? Ради какой цели?

– Такой человек, как ты, должен это понимать.

– Как я?

– Честолюбивый, целеустремленный.

– Ты видишь меня таким? – с обидой в голосе произнес Уилл.

– Но, на мой взгляд, это достоинства.

– Полагаю, я и в самом деле целеустремленный. Хотя никогда не считал себя честолюбивым.

– Ты говоришь так, словно честолюбие – это ужасная болезнь. Я считаю его положительным качеством.

Китти еще раз глубоко вдохнула и напомнила себе, что ждала этого разговора с Уиллом долгие годы.

– Успех делает меня счастливой.

– Счастливым человека делает счастье, – поправил ее Маргрейв. – Добившись успеха, человек становится слишком занятым, чтобы заметить, как он несчастлив. Поверь мне.

– Неужели? Это ты собираешься прочесть мне лекцию о том, как работа замещает все остальное в жизни? А разве не тем же самым ты занят здесь, в Черчилле? Пытаешься измотать себя делами, чтобы не замечать своего одиночества.

– Я спасаю жизни, – мрачно заметил Уилл.

– А моя работа совсем ничтожна в сравнении с твоей?

– Я этого не говорил.

Но все-таки без труда заставил Китти осознать это.

Конечно, Маргрейву на роду было написано стать тем, кем он стал. Уилла с малых лет обучал вырастивший его дядя, работавший спасателем.

– Не все знают с детства, кем станут, когда вырастут. Для меня моя работа – способ сделать себе имя.

Уилл внимательно вгляделся в ее глаза, словно пытаясь что-то в них прочесть.

– Раньше тебя это не волновало.

Китти не смогла ничего вымолвить в ответ из-за охватившего ее острого чувства стыда и осознания, что Уилл прав.

– Извини, если затронул больную тему.

– Вовсе нет, – соврала Китти. – Просто не люблю споры.

– Да брось. Ты ведь обожаешь отстаивать свою позицию. Вспомни наши долгие полночные разговоры обо всем. Иногда мне казалось, что ты специально занимаешь другую точку зрения, чтобы спровоцировать меня на дискуссию.

Как же легко, оказывается, он тогда читал ее мысли!

Полено в костре громко треснуло, напугав Эрни, и Уилл встал, чтобы успокоить собаку.

– Если бы ты вернулся на шесть лет назад, поехал бы в Непал? – спросила Китти.

Он помолчал, возясь с костром.

– Да, но не стал бы брать с собой Марселу.

– Чтобы уберечь ее от землетрясения?

Уилл замер, а потом все-таки ответил:

– Чтобы уберечь ее от открытия, кто она и кем не является.

– Что ты имеешь в виду?

– Марсела твердо была уверена, что она хочет стать богемной художницей и любящей женой, живущей в живописном месте. Она вышла за меня, мы переехали в Гималаи, в красивый непальский дом над озером. Казалось, все складывалось просто идеально. Но на деле Марсела куда больше походила на своих родных, чем ей хотелось думать. И в каком-то смысле осознание этого убило ее задолго до землетрясения.

«Кто она и кем не является?» Разве все эти пять лет и Китти не провела в поиске ответов на те же вопросы? А вдруг она, как и Марсела, выбрала для себя неверный стиль жизни?

Уилл повернулся:

– А как насчет тебя? Ты бы поехала в Непал, если бы имела возможность вернуться в прошлое?

– Да, – сорвалось с губ Китти, прежде чем она успела обдумать ответ.

Взгляд Уилла стал задумчивым.

– Даже если бы знала наперед, чем все закончится?

– Да. В Непале я чувствовала себя свободной. Никаких обязательств, ожиданий – лишь свобода творчества. Ты, Марсела, люди из вашей деревни и даже твои собаки принимали меня такой, какая я есть.

– Не слишком обольщайся. Собаки приветливы со многими.

Китти нахмурилась:

– Ты всегда был таким брюзгой?

Зубы Уилла блеснули в улыбке.

– Я слишком тебя уважаю, чтобы тебе врать.

– Правда? А по тебе не скажешь.

Он удивился:

– Я задаю тебе вопросы, чтобы получше тебя узнать, а не обвинить в чем-нибудь.

У Китти перехватило дыхание.

– Почему ты хочешь узнать меня лучше?