Поцелуй русалки (ЛП)

За спиной русалки появилось лицо, затем другое, образовался водоворот, когда постепенно выныривали русалки и окружали разбитую лодку. Елена прижала руки ко рту и разглядывала существа, будто видела их впервые. На русалке, их русалке, она остановилась.

— Спасибо тебе! — произнесла русалка своим текучим голосом.

Выглянуло солнце, и тела русалок засияли. Последняя улыбка зависла над водой, потом все лица погрузились. Одна за другой они молча прощались со своей хранительницей. Елена дрожала, отвечая на прощальный поклон. Последнее, что Елена и Иоганн увидели от невских русалок, был блеск под водой, как будто в глубине погасили свечу. Осталась лишь темная вода вечности.

***

Елена долго плакала, и Иоганн, не зная, как утешить, просто крепко прижимал ее к себе, проникаясь ее скорбью о потере жизни, русалок и бытия. Он представлял себе, как русалки двигались по воде с сокровищем в руках — яркой, красной жемчужиной, которая, как маяк, вела их к сердцу моря. И он увидел перед собой Митю, юродивого, который попал туда, где всегда хотел находиться. Как обломок судна, осталась на берегу Елена. Через некоторое время она мягко высвободилась из его объятий. По безмолвному согласию они повернули обратно. Назад в город, где выжившие ждали, чтобы наводнение окончательно отошло. Деревяшку, проплывавшую мимо, они использовали в качестве весла. Развернув свою временную лодку, они молча гребли, в спину дул западный ветер, а солнце поднималось все выше и выше. Слева от них над морем возвышалась крепость Кронштадт. Наверное, солдаты разглядывали в подзорную трубу двух жертв кораблекрушения, которые храбро гребли дальше. Одна за другой в поле зрения появлялись лодки, затем и первые дома. Вода медленно отходила от берега. Люди сидели на деревьях, разбитые обломки плавали по Неве причудливой лентой.

— Извини, — произнес Иоганн через некоторое время.

Елена глянула на него и улыбнулась. Горизонт зеркальным стеклом скользил за ее спиной.

— За что? С тех пор, как я родилась, я предчувствовала, что однажды их потеряю. Они будут жить — это главное.

Ее улыбка ободрила его и под тенью смерти, которая все еще висела над ним и почти его забрала, он поклялся, никогда больше не тратить время впустую.

— Не теряй меня, — сказал он. — Я… буду строить корабли. Мы сможем переплыть море. Мы свободны, ты и я.

Улыбка исчезла, карие глаза, как темный янтарь, заблестели на солнце. Елена молчала, и Иоганн чувствовал себя человеком, который хотел спасти утопающего и в отчаянии пытался не упустить веревку.

— Ты никогда не мечтала переплыть море? — робко спросил он.

— О, да, — ответила она. — Об этом я мечтаю целую вечность. Но… — в ее слова закралась старая ирония, — не приносят ли женщины на корабле несчастье?

— На нашем, нет, — произнес он твердым голосом. — Мы поплывем под парусами до Копенгагена, Гамбурга или через Адриатическое море в Венецию.

— Поближе к русалкам? — спросила она тихо.

— Мы нарушим их сны, — ответил он и засмеялся.

Ее улыбка была тонкой и хрупкой, как стеклянная паутина. Он сделал ошибку и разбил ее своим голосом.

— Ты поедешь со мной?

К его удивлению она покачала головой. Он совершил вторую ошибку.

— Почему? — закричал он. — Что случилось? Я тебе вообще безразличен? Если, да, так и скажи!

— Прекрати! — бросила она ему резко. — Неужели ты не понимаешь? Ты возвращаешься в свою жизнь. А я свою жизнь только что потеряла. Я была раковинкой, в которой хранилась жемчужина. Теперь от меня осталась лишь оболочка.

— Но мы…

— Оставь это! — закричала она на него. — Ты не понимаешь.

Чтобы закончить ее слова, ему потребовалось бы мужество. Он беспомощно посмотрел на нее.

— Оставь это, Бремов, — произнесла она тише.

— Меня зовут Иоганн, — ответил он. Это прозвучало жалобно. Елена с безучастным лицом смотрела на берег, приближавшийся к ним с каждым ударом весла.

Глава 10 ТРЕТЬЕ ИСПЫТАНИЕ

Много дней пролежал он в лихорадке. Рана, нанесенная пистолетом Дережева, и другие травмы, полученные в результате побоев, воспалились. После того, как он нашел Ивана, они вместе привели в порядок мастерскую. Иоганн вспомнил о длинной ночи, во время которой явь от него ускользнула, и об утреннем плавании по мертвой, пустой Неве. Следующим ощущением оказалась уверенность, что он страстно ненавидел Томаса Розентроста, так как врач многократно усиливал боль, очищая его раны. Аптеку и прилегающую к ней часть дома, где обычно хранились припасы, превратили в лазарет. Было множество раненых, которых посекло обломками или вывернутыми с корнями деревьями, на которых они искали убежища.

Попадались и люди с огнестрельными ранениями. Когда солнце косо падало в окно, Иоганн мог наблюдать, как солнечный луч играет на сосудах с монстрами.