Поцелуй шипов (ЛП)

Снова её дыхание приостановилось. Не приняв осознанного решения или даже испытав желание сделать это, я положила руку на её лоб, проверяя температуру. Она должно быть была уже в бреду ... Тихий вздох высвободился из её горла. Я отпрянула, но она не открыла глаз. И всё таки она заметила меня.

- Дерьмо, - прошептала я. - Чёртово дерьмо ... - Она знала, что я здесь! Кто-то стоял возле её койки и думал о ней. Она надеялась, что я помогу ей, даже возможно исходила из этого, потому что Пауль не делал ничего другого уже в течение пары дней.

Следуй за своим сердце, сказала мама, когда обняла на прощание. Да, я должна послушать сердце, даже если никто не просил меня принимать решения, которое я сейчас приму. Я единственная, кто может его принять. Если я заболею чумой и лежа в лихорадке, почувствую, что кто-то стоит рядом и прикасался ко мне, то буду надеяться и желать, чтобы он помог мне. Как это было ужасно, когда мама не сделала этого в моём сне, а приставила к виску пистолет ... и выстрелила ...

Умело я оторвала кусок марли от свёртка рядом с кроватью, отодвинула покрывало немного в сторону, побрызгала бедро Тессы алкоголем и вытерла. Потом воткнула иглу и ввела раствор, который возможно смог бы спасти мою жизнь. Когда я закончила, то начала дрожать с головы до ног, только лишь несколько секунд, но так сильно, что чуть не опрокинула капельницу.

Я могла бы уйти, делать было больше нечего, я могла бы сразу же лечь в постель и начать сожалеть о том, что приняла такое решение. Но я осталась стоять и смотрела на неё, смотрела на то, как её лицо начало немного расслабляться, всё ещё глупое и уродливое, но более довольное, чем раньше. Мне казалось, будто её душа и тело приблизились, начали вести переговоры, кружа вокруг друг друга, а потом соединились. Её рот вздрогнул.

Я наклонилась вперёд, хотя испытывала отвращение.

- Да? - спросила я шёпотом. - Что такое?

У неё всё-таки ещё есть что сказать мне? Информация о Колине или моём отце? Последнее известие, стоимость которого больше, чем инъекция пенициллина? Что-нибудь, что вознаградит меня?

Но это было лишь одно единственное слово, слово, которое я без проблем смогла перевести, потому что оно было первым, которое я выучила на итальянском и поняла сказанное даже с ужасным акцентом и в глубокой болезни.

- Спасибо.

Спасибо за что? Спасибо за то, что я дала ей медикамент? Что нахожусь рядом? Что прикоснулась к ней? Хотела выслушать её? Спасибо за то, что мы убили в ней демона?

Или спасибо за то, что ей позволено умереть? Потому что внезапно я поняла, что всё бесполезно. Этот пенициллин не поможет. Она больше не выздоровеет. Мы подарили ей не жизнь, а смертность.

Я, спотыкаясь, попятилась из комнаты, пустой шприц в руке, закрыла дверь и села рядом с Паулем на лестнице, измученная и смертельно уставшая. Как врач, который только что закончил длинную, но неудачную операцию, я сняла защитную маску с лица.

- Пауль. - Я осторожно толкнула его. - Пауль проснись пожалуйста.

Понадобилось несколько секунд, пока его глаза открылись, а взгляд стал ясным, но потом он быстро понял, что случилось и предусмотрительно забрал шприц из моих рук, чтобы я не поранилась о него, потому что меня опять охватила сильная дрожь.

- Ты отдала её ... ей? Ты отдала инъекцию ей?

Я только кивнула, хотя мне хотелось громко плакать и умолять его крепко меня обнять. Пауль посмотрела на меня, устало покачав головой, недоверчиво, но также одобрительно.

- Спасибо, - прошептал он. - Это было правильно.

Да, возможно я приняла правильное решение. Чувства, которые я испытывала, казались правильными. Но Пауль опять был лишён возможности решать сам. И это только сейчас дошло до моего сознания. О, как же сложно, как ужасно сложно, принимать правильные решения, когда жизнь такая короткая и опасная, как у нас людей. Несколько часов Пауль и я сидели бок о бок на ступеньках, молча ожидая того, что неизбежно наступит, её смерть или моя болезнь, возможно даже и то и другое. Но ничего не случилось.

Только когда на рассвете через кухонное окно подул влажный, солёный ветерок, ночные сверчки закончили свою песню, и я почувствовала, что Сирокко выпустил нас из своих пламенных объятий, на меня опустилось усталое, обманчивое спокойствие. На данный момент его было достаточно. Я поднялась, используя перила, потому что не особо доверяла своим дрожащим коленям. Пауль заснул, положив лицо на руки. И прошаркала, казалось постарев на годы, по ступенькам наверх.

Тильманн и Джианна ещё спали, отбросив в сторону простыни и с несчастным выражением лица. Другого мне и не нужно. Они всё равно не захотят взглянуть или прикоснуться ко мне, так путь лучше спят.

Я лежала без сна, пока не взошло солнце. Плитки на балконе согревшись, начали пахнуть камнем и морем. Я представила себе, что опять стала змеёй, позволив нагреть лучам солнца мою холодную кровь, пока не почувствовала себя живой.

Потом и я заснула. Возможно навсегда.

Часть 3 - Эрос

Исход