Поцелуй шипов

— Что я…? — Он имел в виду, что я когда-нибудь стану преемницей отца? Нет спасибо, желание сделать это, только что окончательно пропало, и я никогда не думала об этом серьёзно, ни о папиной просьбе, ни о просьбе доктора Занда, который тоже выбрал меня своей преемницей, даже если в этом случае, стать преемницей будет намного менее опасно. Кроме того…

— Нет, — сама ответила я на свой вопрос. — Это не то. Об этом он не мог догадываться, когда мне было четырнадцать. Я ведь ещё ничего не знала о Марах, о них я узнала только прошлым летом! — А если бы не встретила Колина, то никогда бы не узнала. О нет — нет… Колин… тоже не случайность? А ещё одна интрига? Анжело подослал в мою жизнь Колина, чтобы оба смогли сыграть в хорошего полицейского, плохого полицейского? Сначала Колин должен был напугать меня до смерти и причинить вред, чтобы потом Анжело, со своей якобы безупречной репутацией, мог произвести изрядно хорошее впечатление? Колин подыграл сознательно или тоже ничего не заметил, как и я.

— Колин… пожалуйста, если ещё и Колин замешан в этом.

Я убрала руки со стены и приложила их к щекам, так что видны остались только мои глаза. Я должна защититься от того, что сейчас услышу. Вопросительно я посмотрела на Морфия. Но он улыбнулся, как будто был рад о нём услышать.

— Ах, Колин, молодой камбион с лошадью? — Да, конечно, молодой — это скорее относительно. — Как и твой отец, единственный в своём роде.

Я задержала дыхание. Колин единственный камбион? Другого не существует? Улыбка Морфия стала шире.

— Да. Многие Мары пытались создать для себя спутника жизни и определить его существование с самой первой секунды, но для этого необходима не только огромная сила, но и сильная боль.

Я на одно мгновение закрыла глаза, чтобы привыкнуть к этой мысли. Что сказал Пауль? Тесса была беременна и неумело сделала аборт несколько раз? Возможно её даже заставили? Необходима сильная боль…

— Колин единственный камбион среди Маров, а также единственная случайность в этой игре. Каким бы спланированным и несчастным не было его зачатие, такой же судьбоносной и счастливой была ваша встреча.

Под «счастливой» я всегда представляла себе кое-что другое, но всё же слова Морфия заставили меня вздрогнуть. Наши отношения с Колином разрушены, это я знала, но то, что наша встреча оказалась чистейшим кисметом, казалось мне нерушимой скалой. В неё я смогу на какое-то время вцепится, чтобы выдержать шторм моих гневных вопросов. Мы нашли друг друга и влюбились, сами, без помощи других — так, как и должно быть.

— Он был там, на скалах, когда убили моего отца?

— Нет.

Снова по моему телу пробежала дрожь. Я выдохнула, словно произнесла молитву благодарности. Колина там не было. Этот ответ тоже придал мне стойкости. Нет причин не верить Морфию. Так же, как он мог смотреть сквозь меня, так и я могла смотреть сквозь него — не потому, что была на это способна, а потому, что он мне позволил. Его мысли были для меня открытой книгой. Поэтому я слышала также отеческую улыбку в его словах и воспоминания, когда он говорил о Колине. Но также явно я слышала предусмотрительное, спокойное уважение, когда он говорил обо мне. Он знал что-то обо мне, что от меня самой было скрыто, и о чём я боялась узнать. Но я должна, чтобы понять, почему Анжело нацелился на меня и повлиял на всю нашу семью своими коварными уловками. Я не могу больше прятаться. Я не хотела смотреть на себя в зеркало, а также не находила мужества ощупать лицо, даже к волосам не хотела прикасаться, но не могла дольше бежать от правды.

— Что это? — Мой голос был теперь только ещё дуновением, которое потрескивая, отразилось от стен пещеры. — Что его приманило?

Морфий ждал, пока я встану перед ним на колени и посмотрю ему в глаза. Потом взял меня за руки, положил себе на колени, удерживая их, как будто ожидал, что я убегу прочь, как только узнаю. Но я не могла. Да в этом и не было бы никакого смысла. От себя невозможно убежать.

— Ты никогда не думала над тем, как мы возникли?

— Думала, — тут же ответила я. — Но это похоже на то, как размышлять над тем, где кончается вселенная. Это не приносит никакого удовольствия. Это ведь не могли быть Адам и Ева, не так ли? Моя ирония была неуместна, но я хотела наконец знать, что со мной такое, а не выслушивать непрошеный урок.

— Людей превращают в Маров, это я знаю, — всё же послушно застрочила я мои ограниченные познания, когда Морфий продолжил молчать. — Мар атакует человека и инициирует метаморфозу, чтобы создать нового Мара, или же он настолько голоден, что это получается случайно. Правильно? Хорошо, правильно, вижу, что правильно. Но тогда, когда-то должен был появится первый Мар. Так сказать, Промар. Он и начал всю эту чепуху.

Снова в глазах Морфия отразилось море, хотя ночь стала непроглядной. На самом деле я даже не должна была их видеть, не то чтобы ещё и цвет различать. Его глубокий взгляд умножил мой страх.